Сломанный меч

Было бы место, стоило бы подробно расписать эту "историографию". Но придется ограничиться лишь беглым напоминанием о главных, "сюжетообразующих" персонажах и общей концепции (тем более что все произведения давно переведены на русский язык).

Схема, в общем, легко предсказуемая для американского менталитета. Сначала Техноцивилизация — галактическое содружество земных колоний на других планетах. Затем новый виток колонизаторской деятельности и распространение принципов свободной рыночной экономики на всю Галактику, в результате чего технологическое объединение свободных миров уступило место экономическому союзу крупнейших трансгалактических компаний. А в итоге — неизбежное превращение торговой Полезотехнической Лиги, пришедшей на смену Техноцивилизации, во вселенский же суперкартель. После чего о свободном рынке и честной конкуренции можно забыть — на смену Лиге приходит коррумпированная, с декадентским душком, Империя. И история будущего по Андерсону, перефразируя отечественного классика, прекращает течение свое.

В советский период считалось хорошим тоном свысока поиронизировать над подобным "социальным инфантилизмом" американских фантастов. Особенно по сравнению с нашей собственной альтернативой — Полднем Стругацких и тому подобными построениями. Сегодня выдвигать эту альтернативу не модно, и мир, похоже, всерьез принял "единственно верный" путь к своему счастливому рыночному будущему. Лично мне этот вариант по-прежнему представляется донельзя примитивным — только иронизировать над сделанным выбором человечества что-то не хочется…

Но вернемся к Андерсону. Он, во всяком случае, не довел свои социоэкономические построения до самопародии, чего не избежали многие коллеги-соотечественники писателя. Романы этого суперцикла, распадающегося на несколько самостоятельных подциклов, написаны динамично, грамотно, с юмором и без лишней зауми — потому-то и были приняты на "ура" теми читателями, которые ищут в НФ прежде всего приключения и увлекательный сюжет. И то, и другое Пол Андерсон выдавал исправно и безостановочно на протяжении почти полувека.

Конечно, большинство произведений цикла не поднимается выше уровня добротного коммерческого чтива. Однако отдельные фрагменты в состоянии удовлетворить и более взыскательного читателя — ищущего не только сюжеты, но и мысли, яркие образы. Достаточно напомнить две короткие повести, принесшие Андерсону очередные премии "Хьюго": "Самое долгое плавание" (1960) и "Поделись плотью" (1968).

Но главное, что обеспечило долгую жизнь "примитивной" схеме, это образы двух центральных героев. Первый — Никлас ван Рейн, принц торговой Лиги, проживший большую часть жизни повесой и беспринципным торгашом, а затем, подобно царю Валтасару, увидевший на стене огненные письмена-предупреждения. И понявший, что "так жить нельзя". А второй — секретный агент Империи Доминик, эдакий звездный Штирлиц на американский лад, читать о похождениях которого весьма занятно. Только благодарить за это надо не Андерсона-социолога, а Андерсона-художника — уж больно колоритным вышел образ.

Писатель исследовал Историю не только с помощью построения своей собственной, галактической. Славу писателю принесли и произведения, посвященные вмешательству в историю нашу, земную. Не Стругацкие, конечно, но по американским меркам вклад Андерсона в разработку этой темы значителен.

"Вот уже несколько десятилетий Пол Андерсон скитается по Истории, двигаясь то вперед, то назад, то вбок, — писала в середине 1970-х годов исследовательница его творчества Сандра Майзел. — В его произведениях приключения во времени составляют хорошую пару, если не сказать, выгодный контраст, приключениям в пространстве". Имеется в виду игра слов: в английском языке "space" — и "космос", и "пространство".

Время, понимаемое в самом широком смысле — как физическая, биологическая и психологическая категории, путешествия в будущее и прошлое, сопровождаемые целым веером социальных и психологических последствий, — притягивало Андерсона, как магнит. Наверное, сказалась странная комбинация естественнонаучного образования и увлечения историей. Всю жизнь писатель подбирался к загадкам четвертого измерения, его парадоксам и проблемам. При этом выбор конкретной модели машины времени, мучивший авторов-предшественников, для Андерсона не представлял проблемы. Да что угодно! Все, что попадалось под руку, будь то анабиоз, релятивистские парадоксы, экстрасенсорные способности, виртуальная реальность или даже мистические "скитания души"…

Еще в пятидесятые годы Андерсон начал публиковать в журналах рассказы нового цикла — о Патруле Времени. Эта организация чем-то напоминает азимовскую Вечность: в обязанности патрульных входит бдительное наблюдение за ходом человеческой истории. И ее корректировка в чрезвычайных обстоятельствах, когда история, по мнению Патруля, начинает опасно приближаться к очередной критической развилке.