Сломанная кукла

– А надо? – ласково удерживая своего мужчину за плечи, спросила тихо. 

Плетнев повел головой от плеча к плечу:

– Н-н-нет…

– Значит, не будем, – заключила я. 

– И ты готова родить мне еще одного ребенка? – продолжал сомневаться Зиновий.

– И даже не одного. Если захочешь, – все так же просто и спокойно кивнула я. 

Больше говорить Зин то ли не мог, то ли не хотел. Простонал коротко и снова набросился на меня, целуя, лаская, сжимая и поглаживая мое тело – там и так, как мне этого хотелось. 

В эту ночь Зина хватило только на один раз. Но я была не в претензии. Знала: впереди у нас очень много бурных и страстных ночей. И одна из них обязательно подарит нам еще одного малыша!

49. Эпилог

Зиновий

Как я и думал, беременная Алевтина была еще красивее, чем обычно. Ее животик начал заметно округляться сразу после Нового года. 

Я с трепетом наблюдал за изменениями, происходящими в теле любимой женщины. Ее потяжелевшая грудь, ставшие чуть более пышными бедра оказались для меня каким-то убойным афродизиаком. Как только жена появлялась рядом, мои руки тут же тянулись к ней, чтобы трогать, гладить, сминать ее мягкое тело. 

– Плетнев, – смеялась она. – Ты какой-то маньяк! До беременности меня так не залюбливал, как сейчас!

– Ничего не могу с собой поделать, Аля! – я внаглую пользовался тем, что Тина старалась не делать резких движений, а потому не могла от меня сбежать, даже если бы захотела. – Это сильнее меня! Ну, давай я только поглажу животик… чуть-чуть!

Разумеется, поглаживаниями дело не ограничивалось. 

Чем больше становился срок, тем охотнее любимая отзывалась на мои заигрывания. Зато я ни разу не слышал вздохов и жалоб на то, что беременность портит ее фигуру. Может быть, потому что я боготворил ее – всю! – и говорил ей об этом каждую ночь. 

Никита, узнав, что у него будет братик или сестричка, летал по дому счастливый и считал вместе с нами недели и дни. На пару со мной целовал и наглаживал мамин животик, взвизгивал от восторга, почувствовав, как пинается малыш. 

Миновали зима, весна и почти два месяца лета. А потом, в конце июля, наступил день, которого я ждал и боялся так, как ничего и никогда раньше.

У Алевтины начались роды.

Я лично отвез ее в лучший частный роддом, где нас уже ждали. Несколько часов тигром метался по комнате ожидания: от совместных родов любимая отказалась, заявив, что в родильном зале мужчине делать нечего, если он не врач. 

Потом ко мне заглянула медсестра. 

– Ну что, папочка, пройдемте. Поздравите свою жену с новорожденной!

– Дочка?! – ноги подкосились, я плюхнулся с размаху на один из стульев. Мы нарочно отказались заранее узнавать, кем будет наш будущий малыш.

– Да, девочка! Крупная, сильная. А уж красавица!

Отдышавшись, я встал и поспешил вслед за акушеркой. Вошел в палату, увидел усталую, но счастливую улыбку жены. Приблизился, склонился, поцеловал ее нежно в губы.

– Сп… п… – понял, что не выговорю, махнул рукой. – Люблю тебя!

– И я тебя, – Аля приняла поцелуй, провела рукой по моим волосам. 

Потом кивнула на лежащий у нее под боком конверт для новорожденных:

– Знакомься, Зин: твоя дочь!

Я откинул уголок, увидел сморщенное красное личико с зажмуренными глазками и носом-пуговкой.  Меня накрыло волной любви и эйфории. 

– Она – красавица! – прошептал я, и не солгал: для меня с этого момента краше дочери девочки на свете просто не существовало!

Конец