Сломанная кукла

Дальше в ход пошли напитки покрепче – я предпочел коньяк, многие пили водку. На спиртное я осознанно не налегал: не дело, чтобы заместителя генерального директора подчиненные видели в непотребном виде. 

Дождавшись, когда свои речи скажут директор филиала, его заместитель и начальники отделов, а народ немного захмелеет и расслабится, я потихоньку покинул свое место во главе торжественного стола, укрылся в какой-то подсобке и позвонил Женьке. Было уже семь вечера, и моя пчелка-труженица должна была уже заканчивать работу и отправляться домой, так что отвлечь жену от дел я не слишком опасался. 

Женька ответила только с третьего дозвона. 

– Привет, жена! Ты так занята в восьмом часу вечера, что не можешь ответить на звонок мужа? – игриво поинтересовался у любимой. 

– Плетнев! Я вообще-то думала, ты там вовсю голливудишь! – фыркнула Женька. – И да, я немного занята. 

– Чем же? – по-прежнему игриво поинтересовался я. – В пробке стоишь, боишься, что тебя подрежут?

Тут из трубки до меня донесся далекий женский голос, принадлежавший точно не супруге:

– Следующий!

– Мне некогда говорить, – тут же засуетилась Женька.

– Ты где, Женя? – насторожился я. 

– Плетнева Евгения!  – снова гаркнула какая-то тетка с интонациями прапорщика. – Вы идете?

– Ты куда идешь, Женя? Неужели на аборт?! – я отказывался верить в свои подозрения. Ну, не могла моя любимая так поступить! Не могла!

– Я же говорила тебе, что все решила! Так что извини, Зин, но я не передумаю. Пока, меня ждут. 

– Не смей! – рявкнул я в трубку, но оттуда уже доносились короткие гудки. 

Я перезвонил еще раз и обнаружил, что Женька отключила свой телефон. «Абонент – не абонент», – сообщил мне автоответчик. 

Я сжал мобильный в руке так, что он заскрипел. 

Жена, Женька, предала меня! 

Втихую, подло, пользуясь тем, что я в отъезде, побежала избавляться от плода нашей любви. Я был так потрясен ее поступком, что на несколько мгновений разучился дышать! В голове помутилось, в глазах потемнело. Я бессильно поехал спиной вниз по стене – ноги внезапно ослабели и отказывались держать. 

Захотелось выругаться – громко, грязно! Я дернул галстук – проклятая удавка! –  и через силу втянул в сдавленную болью грудь воздух:

– П… п… п… А-а-а-а!

Когда-то, лет с пяти до восьми, я немного заикался. Меня тогда быстро избавили от этой проблемы, и я даже забыл, что она у меня была. Сколько всего со мной происходило за эти годы – отдельную книгу писать можно! Но заикание вернулось только сейчас. Всплыло, закупорило глотку, застряло сухим колючим комом между голосовыми связками. 

– А-а-пи-и-сец… – протянул я почти мелодично, – ну-у-пи-и-сец же! А-какой-пи-и-сец!!

Упражнение с подстановкой гласной перед затруднительной согласной и пропевание нужного слова помогло. Когда заикание возвращается – главное не молчать, не избегать трудных звуков, иначе проблема закрепится и усугубится. Это я помнил еще с тех, детских лет. Б, п, г, к – вот четыре камня, о которые я спотыкался тогда, и с которыми мне придется как-то справляться сейчас. И за это тоже «спасибо» Евгении! 

В глазах стало горячо и возникла резь, словно в них сыпанули песком. Нет, я не должен раскисать! Тем более, люди ждут. Сказал, что покурить выйду. Покурил…

* * *

Кое-как оторвав себя от стены, на которую опирался, я выпрямился, сунул телефон в карман, поправил галстук, манжеты и полы пиджака, потер лицо и выбрался из подсобки в коридор, неярко освещенный настенными светильниками. Пошел ко входу в кафе, где отмечали официальное открытие филиала мои новые коллеги. 

Директор филиала, Толя Стольный, топтался у входа по другую сторону дверей. Как оказалось – ждал меня. 

– Зиновий Фадеевич? – бросился навстречу. – Вы, наверное, хотите уехать? 

– Угу, – согласился я.

На корпоративе мне делать точно больше нечего. Не в таком поганом настроении с людьми общаться. 

– Вы в гостиницу, или, может, продолжим вечер в более приватной обстановке?

– Мм? – промычал я вопросительно: подбирать слова не хотелось. 

– Мы тут с Артуром сауну заказали на троих, – заторопился Стольный. – Её владелец – хозяин этого бизнес-центра и хороший знакомый моего отца. 

– О к-как, – я все же споткнулся об очередную согласную и невольно сморщился.

Похоже, Толя принял это на свой счет.

– Да вы не думайте ничего такого, Зиновий Фадеевич! Сауна закрыта на спецобслуживание, кроме нас там никого не будет, видеокамеры – только на входе, внутри нет ни одной, так что никто не помешает, и никто не узнает лишнего! – принялся оправдываться он. 

– А-а-па-а-ехали-и… – протянул-пропел я, пытаясь скрыть заикание. 

Возвращаться в гостиницу и сидеть там в баре, накачиваясь алкоголем в одиночку – это было совсем не то, что мне сейчас нужно. 

Стольный махнул рукой своему заместителю, тот быстро простился с собеседником, махнул напоследок рюмашку «беленькой» и поспешил к нам.

– Уезжаем? – догадался сходу. 

– В сауну, – кивнул ему Толя.