Слюни

– Как, говоришь, эти штуки называются? Камеры? И они, значит, всё фотографируют? То есть вообще каждую деталь? Номерные знаки? Названия улиц? Всё что ли?

– Как минимум. В них есть даже функция распознавания лиц.

– Уму непостижимо. Кошмар просто.

– А ещё люди выкладывают о себе все данные в Сети. Сами предоставляют информацию, которая может навлечь на них беду. Девицы позируют полуголые. Парни хвастаются, сколько денег они зарабатывают. А все остальные следят за их жизнями, как за сериалом. Комментируют, обсуждают. Это кошмар, ты прав. Как же меня это всё бесит.

– Это очень странно. А нельзя использовать эту… как ты сказал? Паутину?

– Интернет.

– …этот интернет тебе на руку? Может, он даёт какие-то возможности, которых не было в нашем деле раньше? Не может всё быть так плохо? Или я чего-то не понимаю?

– Возможности есть. Кто-то использует Сеть как ловушку, чтобы заманить девчонок на вечеринку или к себе домой. Или в какое-то укромное место. Но это не по мне.

– А что так? Удобная, кажется, штука. Можно следить за ними, не выходя из дома.

– Нет. Это меня не интересует.

– Хочешь как раньше. Охотиться. Выслеживать. Пробовать свои силы. Я понимаю. Незабываемое чувство. Это как в споре между ножом и пистолетом. Быстрый выстрел или скольжение лезвия? Каждый выбирает, что ему по душе. Я вот, например, всегда мог положиться на пушку. И живи я в твоё время, выбрал бы, наверно, эту их… Сеть. Удобно.

После ужина перемещаемся на террасу. Закуриваем по сигарете. На вкус они как горечь несбывшихся надежд. Болтаемся в гамаках, пока девушки, которых я нанял на один вечер, но с правом забрать у них жизнь, машут над нашими головами огромными крыльями бабочек. Девушки нагие, загорелая кожа сдобрена соусом из запёкшейся крови и ссадин. Периодически отвлекаюсь от разговора с моим другом, пробую их плоть на вкус, облизываюсь и добавляю ещё ингредиентов. Мой друг, находясь в их компании, немного стесняется. У него мало опыта общения с живыми девушками. Но я хочу, чтобы он расслабился. Поймал вайб и почувствовал себя лучше, чем в родном доме. Я знаю, что у него, как и у меня, была властная мать. Он от неё много натерпелся, когда был ребёнком. Она кричала на него всё детство, так что он прятался в свои фантазии, скрывался там.

– Нужно быть настроенным на эту волну. Иногда этого достаточно.

– Что? Извини, – говорю. – Я отвлёкся немного.

Я как раз засовываю в горло одной из девушек бивень мамонта: добавляю остроты.

– Просто наблюдай. А когда увидишь возможность, используй её.

– Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. На днях я сидел на автобусной остановке и наблюдал за проезжающими машинами. И у меня появилась мысль. Что мне мешает подойти к какой-нибудь машине, припаркованной на светофоре, внутри которой сидит одна только девушка, и просто забраться внутрь? Наверное, я мог бы сделать что-то такое, если бы вокруг не было людей. Если бы Агенты не следили за мной всё время.

– А кто они? Эти Агенты? Ты уже не раз упоминал о них.

– Контролёры. Эти они распустили по всему миру камеры.

– Повторюсь: как хорошо, что я жил в другое время.

Мой друг по Коллекции Бартлби смеётся: громко, раскатисто.

Тем временем мы переходим к массажу в банном комплексе. Ложимся на животы, каждый на своей кушетке. Нас накрывают по пояс полотенцами. Но девушка, с которой я игрался, уже не в состоянии служить мне. Приходится поднапрячься и выдумать другую.

– Как жаль, что я не знал тебя раньше, Блабл. И Дом у тебя шикарный.

– Я хочу, чтобы ты немного отдохнул перед тем, как мы начнём веселиться.

– Спасибо, что позвал в гости, Блабл. Это лучший вечер за долгие годы.

– Это тебе спасибо за то, что навестил меня. Обычно все отказываются.

– Не бери на свой счёт. Ты хороший друг. И приятный собеседник.

– Я очень рад, что тебе всё нравится. Потому что я сильно переживал.

Любой труп должен быть оценён

Если вечером мы с Евой у неё дома, значит, я работаю над "Комментариями без текста" – работа продвигается быстрее, чем я ожидал, это радует. А сама Ева рядом со мной: рисует эскизы одежды для животных, показывает их мне, я что-то советую, хотя ничего в этом не понимаю. Но ей, кажется, важно услышать моё мнение.

Иногда Ева проводит весь вечер за швейной машинкой, воплощает свои идеи в жизнь. Преимущественно она шьёт комбинезоны для кошек и собак. А ещё для коз, уток, свиней и кроликов – но это уже так, ради смеха, как она говорит. Ева занимается этим ради собственного удовлетворения. Так же, как я работаю над книгой Янни Плака. Чтобы разрядиться. Чтобы не трахаться, потому что секс с Евой мне давно надоел.

Нет и намёка на то, что этот род деятельности, шитьё костюмов, заменит основную работу: Ева занимает должность технолога на крупном швейном производстве. У них есть цех, где шьют чехлы для мебели. Я пробовал устроиться туда учеником мастера, но меня не взяли. Мне сказали: не то образование. Ева расстроилась, а я даже не удивился.