Слишком жаркий Кипр [СИ]

Юрий, развернувшись на весь корпус начал левой рукой стрелять в сторону мотоциклиста. Попасть из такого положения он мог только случайно. Но, нервы у их преследователя не выдержали. Мотоциклист невольно вильнул уводя свою «Хонду» вправо, из зоны обстрела. Туда же послала свою огромную машину и Ольга. Это было ненадолго, буквально на несколько секунд, и Юрий не понял ее маневра. Затем Малиновская резко крутанула руль влево, уводя «Джип» на свою полосу. Мотоциклист же не успел вернуться на свою полосу, ведь из-за поворота показалась огромная кабина большегрузного рефрижератора. Ольга провела свой «Джип» в сантиметрах от фуры, а мотоциклист, как ни старался отчаянно уйти от столкновения, все же влепился всем телом в плоскую кабину. В столкновении двух масс выиграл грузовик. Вылетев из седла, бывший мотоциклист по длинной дуге полетел в пропасть. В конце полета его догнал мотоцикл, и они приземлились одновременно, навеки оставшись уже просто куском железа, и куском мяса.

Ольга сразу сбавила скорость, глянула на мужа. Лицо Астафьева было таким красным, будто это он сейчас сидел за рулем.

— Прикури-ка мне сигаретку, — попросила Ольга. У Астафьева это получилось с третьего раза. После первой затяжки она спросила: — Ну, как я вожу? Нравится?

— Класс! Шумахер послан нами на хер! Хер он бы вот так смог все рассчитать.

— Кстати, я как-то привыкла к этому левостороннему движению. Вот хохма будет, когда приедем домой, и придется заново переучиваться.

Он даже поцеловал ее в щечку и пожалел.

— Бедненькая.

— Еще какая. Вечно мне за мужиков приходиться отдуваться. Куда едем то? — спросила Ольга.

Юрий глянул на часы и поморщился. Как всегда он опять опаздывал.

— Поехали на виллу. Нужно успеть встретиться с тем Георгием, про которого так много и интересно рассказывал Янгелос.

ГЛАВА 20

Они приехали на виллу как раз в тот момент, когда все остальные его обитатели грузились в машины. Это был странный контраст — запыленная, продырявленная машина Астафьева, сами они все в джинсе, перевязанные бинтами, усталые. И навстречу же им спускается торжественная процессия предельно разряженных людей: Олег Батов в черном смокинге, Юлька в кремовом, очень красивом платье, и даже Елена Зубрилина, в голубом, Юлькином платье.

— Вы куда это все собрались? — удивилась Ольга.

— А ты не знаешь, что ли? — в свою очередь удивилась Юлька. — Я же тебе говорила: бриллиантовый бал Де-Бирс. Я на тебя и приглашение подготовила, и платье. Иди, умойся, да догоняй нас.

— А, это! — Ольга отмахнулась так, словно она на таких мероприятиях бывала через день. — Не до этого, Юлька. Тут куча дел, и все надо сделать сегодня.

Юлька удивленно покачала головой. Она все больше не понимала свою подругу.

— Ну, ладно, как хочешь. Мы тогда помчались.

Дамы и джентльмены загрузились в машины, три одинаковых, черных «Мерседеса», и по одному выехали из ограды. Астафьев и Ольга прошли наверх, и никто не видел и не слышал, как наверху, на третьем этаже тихий голос произнес в микрофон несколько фраз.

— Они едут. Он в первой машине.

Ольга сразу прошла к себе, с твердым намерением принять хотя бы душ. Юрию было не до этого. В штабном кабинете кроме Мишки сидели еще два человека. Один из них был хорошо знаком Юрию, Янгелос Папандреу. А вот второй человек был ему совершенно не знаком, хотя Астафьев про него уже много знал.

— Это Георгиос Криатидис, младший брат отца Василиса, — представил его Янгелос.

Георгиос впечатлял своим импозантным видом. Росту в нем было не менее чем метр на метр девяносто, при этом удивительно мощные плечи. Удивительно это было еще потому, что возрастом Георгиос был уже не молод. В густой, просто львиной гриве его длинных, кудрявых волос, половина была уже окрашена сединой. Седина гостила и в окладистой бороде грека. Выразительные, черные глаза уже активно подчеркивались нездоровыми мешками, намекая на больные почки, но рукопожатие Георгиоса было еще очень крепким.

— На твоих руках умер мой брат? — неожиданно по-русски сказал тот. Юрий растерялся, такого он никак не ожидал.

— Вы говорите по-русски? — спросил он.

— Да, моя жена из русских воспитанниц Василиса. Что он сказал перед смертью?

— Он просто сказал мне, что один человек по имени Мансур решил меня убить. На большее у него не хватило сил.

Георгиос как-то странно посмотрел на грудь Астафьева, и Янгелос с некоторым смущением произнес.

— Юрий, он хочет увидеть ваш этот крест.

— А, это.

Астафьев расстегнул рубаху, и пару минут грек рассматривал художественные шрамы Юрия. Потом он расстегнул свою рубаху. Юрий, Мишка, и сам Янгелос ахнули. На груди Георгоса красовался почти такой же крест чуть побольше в ширину, и поменьше в длину.

— Это было во время войны с турками, в семьдесят третьем, — начал рассказывать грек. — Меня тогда раненого захватили в плен. Этот крест мне вырезали там, в лагере военнопленных, в Фамагусте. После этого я поклялся найти того человека, и убить его.

— И вы его нашли? — спросил Юрий.