Слишком поздно

– Картер, – отвечаю, решив пока не представляться Люком, ведь Эйсу еще не арестовали. Меньше всего мне надо, чтобы ФБР скомпрометировало мою легенду.

– Картер? – переспрашивает Бауэрс. – И что, все? Одно имя? Ты типа как Мадонна? Или Шер? – Он наклоняется и присматривается ко мне. – Фамилию называй, умник.

Я выкручиваю за спиной немеющие руки, желая хоть немного ослабить давление наручников. В висках стучит кровь: отчасти из-за стресса последних нескольких минут, отчасти потому что сейчас федералы закроют дело и загребут все лавры себе. Да, они приехали арестовать Эйсу, и да, я рад за Слоун, ведь ей теперь ничего не грозит. Зато последние несколько месяцев работы пойдут насмарку, и получится, что я не раз подвергал Слоун опасности впустую. Это сильно задевает за живое.

В установившейся тишине я слышу, как где-то в соседней комнате Эйса вопит: «Пошли на хер!»

Агент Томпсон бьет ногой по стулу, привлекая мое внимание.

– Как фамилия, сынок?

Этот засранец даже не в курсе, что я знаком с регламентом задержания и насчитал уже три нарушения. Однако в ФБР и даже в полиции толком не понимают, как следовать правилам до буквы в ситуациях вроде этой. Вот почему я мало кому доверяю.

Я уже хочу ответить, как вдруг сверху раздается крик Слоун. Я вскакиваю со стула, но меня махом усаживают назад.

– Арестуйте меня, на хер, или пустите! – кричу я.

Мне надо к Слоун. Она там напугана до смерти, не понимает, какого хрена происходит. Надо проведать ее, а не то я за себя не отвечаю. Но федералы и не думают отпускать меня.

– Я за вас, – как можно спокойнее говорю им. – Снимите наручники, я все докажу, а потом вернусь, блядь, к работе!

Какое-то время агент Томпсон пристально смотрит на меня. Затем переводит взгляд на напарника… и начинает ржать.

– Прикинь, – говорит, указав в мою сторону, – он коп. Слыхал?

Агент Бауэрс тоже смеется и очень саркастично говорит:

– Ой, прощения просим, можешь идти, – и указывает на дверь.

Можно было обойтись без насмешек. Я сам знаю, как сильно облажался, раскрыв себя, но с этими козлами тут ни минутой дольше сидеть не стану. О том, что скажет Райан, побеспокоиться можно и позже.

– Значок приклеен скотчем к днищу пассажирского сиденья. Машина – черный «Додж-Чарджер».

Агент Томпсон смотрит на меня с прищуром, как будто и впрямь допускает, что я не лгу. Потом на агента Бауэрса и мотает головой в сторону двери: иди, мол, проверь.

Эйса за стенкой так и орет на кого-то. Требует адвоката. Только вряд ли сейчас это ему поможет.

Оставшись со мной наедине, агент Томпсон вопросов больше не задает. Я, пользуясь шансом, заговариваю о Слоун:

– В спальне наверху сидит девушка. Когда ваш напарник вернется, можете проверить, все ли с ней хорошо?

Агент Томпсон кивает.

– Хорошо. В доме есть еще кто-нибудь, о ком мы не знали?

Я мотаю головой. И так жалею, что раскрылся, но Райана уж точно не выдам. Он сам все сделает, когда посчитает нужным. Скорее всего, подождет, пока Эйса не окажется за решеткой.

Жаль, не мы упечем его в тюрьму, однако все наконец закончится, и это уже хорошо. Для Слоун точно. Райан, правда, кипятком, наверное, ссыт от злости.

Спустя мгновение дверь спальни открывается. Я оборачиваюсь, ожидая увидеть агента Бауэрса с конвертом, в котором лежит мой значок. Первым делом я и правда вижу вскрытый конверт, но, когда замечаю, у кого он в руках, облегчение сменяется ядреной смесью недоумения и ужаса.

Какого хера?!

Мне в глаза смотрит Эйса.

Что за бред?!

Эйса опускает взгляд на конверт, дважды хлопает им по раскрытой ладони и говорит агенту Томпсону:

– Мне бы хотелось перетереть с корешем с глазу на глаз.

Кивнув, агент Томпсон выходит из комнаты, а Эйса тычет ему пальцем в спину – прямо в желтую аббревиатуру ФБР на синеве куртки.

– Как настоящие, да? – замечает он мне. – В городе купил, в магазине костюмов. – И со смехом закрывает дверь. – Теневые актеры обошлись подороже.

Нет.

Сука.

Мать твою.

Нет.

Я попался на его уловку.

Во рту разливается горечь, а руки немеют, когда я, напрягая все силы, пытаюсь порвать цепь наручников.

Эйса швыряет конверт со значком на кровать, достает из-за пояса пистолет. Присаживается на краешек матраса и гневно сжимает губы в тонкую линию.

– Как тебе сюрприз, Люк?

Я смотрю прямо на него… внезапно осознав, что совершил самую большую ошибку за всю свою карьеру. За всю свою жизнь.

А в голове все мысли о Слоун.

Глава тридцать девятая Эйса

– Смотрел «На гребне волны»? – спрашиваю я Люка.

Он сверлит меня взглядом в ответ, бурно дышит, раздувая ноздри. Прямо глаз радуется.

Люк не отвечает. Странно, так спешил похвастать, что он коп ебучий, а сейчас ему жалко со мной поболтать?

– Я не про говноремейк. Я про оригинальный кинчик с Киану Ривзом и Патриком Суэйзи. А, и еще с этим, как там его, вокалистом «Ред хот чили пепперс»[13].

Я думал, Люк поможет мне вспомнить, как зовут того типа, но он только зырится на меня. Ладно, откидываюсь на локти и продолжаю: