Слишком поздно

Прежде мне случалось слегка завивать локоны, но Эйса неизменно велел снова их выпрямить. Первый раз – когда мы только начали встречаться и он знакомил меня с Джоном и Джесс. Второй – на нашу первую годовщину, когда мы пошли в ресторан. Столик я заказала сама, а про дату так вообще пришлось напоминать трижды.

Эйса говорит, что мне лучше ходить с прямыми волосами. Мол, у его матери волосы были вьющиеся. Собственно, о его матери я лишь это и знаю. О других близких – совсем ничего. Их вроде бы не осталось.

И все же… вот она я, стою перед зеркалом с плойкой. Просто потому, что порой замечаю, как смотрит на мои волосы Картер, когда я успеваю завиться. Он словно бы хочет коснуться их, погладить и привлечь меня к себе. И пусть сегодня вечером мы будем с ним в разных концах комнаты, а он на меня и не взглянет, я завиваюсь. Ради него.

Не для своего жениха.

Орет музыка, в доме толпа народу, а я полтора часа провела в ванной, прихорашиваясь. Причем только час я смотрела на себя в зеркало, недоумевая, как, черт возьми, я до этого докатилась. Пора бы перестать терзаться из-за неудачных решений и начать принимать верные.

В воскресенье встреча с братишкой. Теперь, когда за него не платит государство, мне больше не надо из года в год заполнять бумаги для соцработника. Впрочем, я увижусь с ней в это же воскресенье. Выясню, как вернуть пособие, но чтобы Эйса ничего не узнал.

В дверь колотят, и я убираю в сторону плойку, выключаю ее. На пороге стоит Эйса. Впившись пальцами в дверной косяк, он оглядывает меня с головы до пят.

– Ебаться в рот!.. – говорит, входя в ванную. Одной рукой он обнимает меня за талию, другой задирает на мне подол платья. – Я сперва хотел подождать, пока в постельку не ляжем, но, походу, не выдержу.

От него разит вискарем. На часах еще девяти нет, а он уже лыка не вяжет.

Я толкаю его в грудь.

– Придется подождать. Я только-только закончила. Потерпи хотя бы пару часиков.

Он со стоном толкает меня на стойку и втискивается между ног.

– Вот скажи мне, Слоун, откуда столько фарта одному пацану?

Он целует меня в плечо, а я закрываю глаза и думаю: откуда столько непрухи одной девушке?

Эйса хватает меня за талию и снимает со стойки. На пол, впрочем, опускать не спешит. Напротив, подсаживает выше, и приходится ухватить его за шею, чтобы не упасть. А он выносит меня и начинает спускаться по лестнице, однако на полпути останавливается и опускает меня на ступеньки.

– Жди тут, – говорит и убегает вниз, исчезает на кухне.

В гостиной туча народу. Просто хуева туча людей. Увидев Джесс, я улыбаюсь ей, но она отворачивается и наверняка кривится.

Понятия не имею, чем я ей так насолила, за что она меня ненавидит, хотя, если честно, к подобному отношению я привыкла. Оно уже со школы меня не волнует.

Я нервно покручиваю кольцо на пальце левой руки. Все же есть плюс в его больших размерах: может пригодиться при самозащите. Например, если Джон опять нападет.

Я еще не поймала на себе его пристальный взгляд, а от тревоги уже все сжалось внутри. Картер в противоположном конце гостиной. Стоит, привалившись к стене, вместе с Далтоном, скрестив на груди руки и даже не глядя на меня. То есть смотрит не на саму меня, как и обещал, а на кольцо.

Я перестаю теребить цацку, и тогда Картер ловит мой взгляд. Глаза у него прищурены, зубы стиснуты. Далтон ржет и болтает так, будто Картер увлеченно слушает только его. Однако Картер и впрямь в моем присутствии становится слеп и глух ко всему. Он никак не меняется в лице, даже когда вернувшийся с двумя бокалами шампанского Эйса буквально сует один в руки мне. Картер не отводит взгляда, он словно сам себя истязает.

Желая хоть немного унять его боль, я отворачиваюсь первой. Хотя вряд ли ему легче оттого, что смотрю я на Эйсу. Тот поднимает бокал, а я все еще чувствую на себе взгляд Картера.

– Эй, лошары! – кричит Эйса. – Музло на ноль!

Еще несколько секунд, и музыка стихает. Все оборачиваются к нам, и мне вдруг хочется сбежать и спрятаться. Я очень стараюсь не смотреть на Картера.

И вот, когда все готовы слушать, Эйса говорит:

– Почти все и так уже всё знают, ведь с тех пор, как Слоун согласилась, я никак не заткнусь. – Он поднимает мне руку. – Но я повторю: она ответила «да»!

Толпа хором ликует, звучат поздравления, потом все снова затихают, когда становится ясно, что Эйса еще не закончил.

– Я уже давно люблю эту девчонку, – говорит он. – Она мой, сука, мир. Пора бы нам узаконить отношения. – Он улыбается, и я бы солгала, сказав, будто совсем ничего к нему не испытываю, во мне еще теплится искра сочувствия. В глубине души я знаю: Эйса такой из-за родителей, сам он не виноват. Но даже если уродом его сделала жизнь и всякие сволочи, с какой стати мне страдать от его любви?

Он правда меня любит. На свой собственный, извращенный лад.

– Картер! Братан! Скажи тост, помоги отметить этот великий момент!

Я закрываю глаза. Зачем он втягивает Картера? Я не могу смотреть. Не могу.

– Дайте уже этому лошаре шампусика! – кричит Эйса.

Открыв глаза, я медленно отыскиваю в толпе Картера. Ни капли не изменившись в лице, он берет поднесенный бокал.