Слишком много колдунов

– Я вам так скажу, мадемуазель Прелати, – заговорил Жак, глядя в землю у её ног. – Может и правда мир обречён из-за мужчин, а эти ваши женские идеи очень правильные и прогрессивные, но от этого они не становятся ни менее мелкими, ни менее подлыми, ни менее глупыми.

– Жак, – произнёс Питер.

– Нет уж, позволь, – свободный финансист слегка повысил голос. – Я вам скажу, что будет, когда наступит мир одних женщин, добрых, умных и мирных. Так вот, среди этих ангелов очень скоро появятся злобные, агрессивные и воинственные. Они захватят ваш дивный прекрасный мир и сами станут в нём править, и начнут войны, и будут убивать и покорять, и история начнётся заново, только не с сегодняшнего дня, а с позавчерашнего. Это всё, чего вы добьётесь.

– Во-первых, не я, – холодно сказала мадемуазель Прелати. – Во-вторых, она просто хочет жить по-другому. Спокойно и безопасно. Никому не мешая и никого не покоряя. Просто жить, растить дочерей, учиться, радоваться новому. И плевать нам, какой там день в этой самой истории. Неужели это так плохо?

– Это прекрасно, – сказал Питер. – Только не надо рассчитывать на то, что те, кого вы и ваша Меффрэ считаете грязью, поймут вас и поддержат.

– Я думала, вы умнее, – проговорила старуха, глядя на него. – Конкретно вы, месье Кэтфорд. Мне казалось, у вас более широкие взгляды.

– Мне тоже так казалось, – ответил Питер.

– Не говоря уж о том, что без мужчин ей всё равно не обойтись, – сказал Жак. – Размножаться-то как будете?

На секунду наступила тишина, затем мадемуазель Прелати прыснула совершенно неприлично.

– Вы серьёзно, месье Делакруа?

– Жак, – протянул Питер раздосадованно.

– Что? – спросил Жак. – Что такое? Аслан?

– Не знаю, – спокойно ответил эвакуатор, и поглядел сначала на Прелати, затем на Питера. – Что смешного?

Ему никто не ответил, но он требовательно оглядывал всех по очереди и наконец остановился на том, кто, по его мысли, должен был знать.

– Есть такая штука, – потирая нос, сказал Питер. – Называется партеногенез. Оно же – девственное рождение. Как у ящериц. Девочки рожают девочек.

– Такое разве возможно у человека? – с недоверием спросил Жак.

– Один случай упоминается, – сказал Питер. – Хотя да, ты же у нас атеист.

– Там вроде был мальчик, – заметил Аслан.

– Это же древние, – Питер пожал плечами. – Кто их знает, на что они способны.

– Так вы исследовали возможность этого… партеногенеза? – спросил у Прелати почему-то повеселевший Жак. Прелати молча и величественно кивнула. – И как успехи?

Пожилая женщина не ответила.

– Ясно, – Жак улыбнулся совсем уже широко и дружелюбно. – Так до нового мира ещё очень далеко, оказывается. А я-то уж испугался.

– Путь в тысячу лье начинается с первого шага, – сказала Прелати.

– Бабушка! – прикрикнула молчавшая до сих пор Майя. Друзья с удивлением посмотрели на неё. Девочка угрюмо сказала:

– Ненавижу эту поговорку.

Аслан неожиданно произнёс:

– Слышите?

Питер встревоженно огляделся.

– Да, слышу.

– Там, – сказал Аслан, указывая на холм, за которым минут двадцать назад скрылось несколько телег с людьми и подвод с их скарбом.

– В машину, – скомандовал Жак, и Прелати с внучкой беспрекословно забрались в солнечные сани. Аслан, сидевший на водительском месте, снова стартовал так резко, что пассажиры едва не повалились друг на друга. Как выяснилось буквально несколько секунд спустя, такая спешка была вполне оправдана.

За холмом, на пыльной едва обозначенной колее Северного тракта, имел место обычный, совершенно банальный дорожный разбой. Жертвы его, несколько почтенных семей, что выехали из Парижа ранним утром, состояли главным образом из женщин, стариков и детей; насколько Питер успел разглядеть, мужчин там не было или было очень мало. А вот среди нападавших мужчины были. Собственно, они все были мужчинами – с хозяйским покрикиванием стаскивавшие городских с телег и копавшиеся в их добре. Одеты разбойники были как полагается – то есть во что попало, и вооружение их составляли в основном длинные ножи или топоры.

Питера увидели не сразу, он успел приблизиться, вытянув саблю на бегу. Учёный уже раскручивал оружие, уже наметил себе первого противника, с которого начнётся пляска смерти – сутулый рыжебородый тип с двумя топорами, один за поясом, а второй в руке; судя по тому, как он его держал, его надо было опасаться больше всего.

Но драки не вышло.

Грабители, увидев Питера, мгновенно побросали всё, что у них было в руках, и врассыпную помчались к ближайшему подлеску. Питер добежал до телег, увидел попрятавшихся под ними женщин и детей, и, наконец, догадался обернуться. Ну конечно.

Аслан не стал выскакивать с саблей наголо, а просто поехал вслед за ним, не спеша. Именно вид саней (аж двух) разогнал грабителей. Питер вздохнул, вложил саблю в ножны и заглянул под телегу.

– Не бойтесь, – как можно более миролюбиво сказал он. – Мы вас не тронем.

Через минуту из-под телеги выбралась женщина, в которой явно угадывалась дама из общества: платье, хоть и всё в пыли, было дорогим, а сбившийся набок капор был даже щегольским.

– Уберите вашу адскую повозку, – сказала она высокомерно. – Лошадей пугаете.