Слишком много колдунов

Аслан его не слушал.

– …вывели гомункулуса, но он оказался… э-э… имбецилом. Что неудивительно при таких размерах мозга. Тогда они решили попробовать ещё раз. Второй тоже оказался имбецилом, к тому же больным, потому что им не хватило гомункулусного порошка…

– Порошка? – переспросил Питер.

– Порошка, – подтвердил Аслан. – Гомункулусного порошка древних. Разводишь яблочным вином один к пяти, закрываешь колбу. Через неделю там заводится гомункулус-имбе-цил, потому что разве это пойло можно называть вином?

– Аллах ведь запрещает тебе спиртное, – Питер прищурился.

– Я не буду отвечать на этот двусмысленный намёк, – ответил эвакуатор.

– Ясно. И каковы твои действия?

– Ну как. Я соберу этих человечков в коробочку и отдам их тебе. Для опытов. А сам пойду искать тех, кто откопал ту лабораторию.

– И всё? – спросил Питер.

– И всё, – сказал Аслан и как следует потянулся в кресле.

– Жидковато.

– Жидковато? – возмутился Аслан. – Жидковато?! А ну, давай твою версию. Я так понимаю, ты этого и добивался, хорошо же. Дано: ты прямо сейчас видишь двух маленьких человечков. На камине. И ты трезв.

– Хорошо, – сказал Питер, внимательно глядя на пустую каминную полку. – Я не буду плодить сущности. Я буду мыслить просто. Значит, существует страна, назовем ее Микропутией.

– Ах вот оно что! – сказал Аслан. – Всего-то.

– Где эволюция… месье королевский эвакуатор, надеюсь, вы помните, что такое эволюция? – пошла другим путем. И путь этот заключался в уменьшении размеров биологических объектов в целях экономии… эмм… жизненного пространства. Я думаю, у них государственная политика, поддерживающая рождение ма-аленьких детей.

– А также ма-аленьких котят, щенят и этих, как их… имбецилов, – благодушно поддержал Аслан.

– Совершенно очевидно, – продолжал Питер, – что эта стратегия принесла свои плоды. Доказательством чего и является реальность, данная мне в ощущениях, – Питер сделал широкий жест и указал на камин с воображаемыми человечками на полке.

– А что значит «микропут»?

– Это как «лилипут», – объяснил Питер. – Лилипут – это от искажённого английского «маленькая нога». Микропут, соответственно, «очень маленькая нога». Всё просто. Можешь записать, кстати.

– Браво, – с неприличным воодушевлением сказал Аслан. – Браво. Из всех твоих бредовых идей эта – действительно самая простая.

– Я беспокоюсь за тебя, друг мой, – сказал Питер. – Угасающая фантазия – признак близкой старости.

– Цепные псы королевства, – ответил Аслан, – в фантазии не нуждаются. Тем более в старости.

Оба фыркнули. Питер поднял палец.

– Но самый главный вывод в моей гипотезе…

– Версии, – сказал эвакуатор.

– Версии. Самый главный вывод – это то, что мы ничегошеньки не знаем о мире. У нас буквально под носом или прямо над головой творятся чудеса, а мы не видим. Погрязли в мелочах.

Стукнула дверь. Что-то с грохотом упало.

– Кто там? – не поворачивая головы, спросил Питер.

– Вешалка, – ответил Аслан задумчиво. – И кто-то, похожий на Жака.

На пороге действительно стоял Жак. Более всего свободный финансист и куратор королвевских поставок напоминал приморскую сосну в период осенне-весенних штормов, при условии, конечно, что сосны могут нечленораздельно разговаривать.

– Дрррррррррррузьяаааа! – крикнул Жак.

Это слово он выкрикнул трижды. В последний раз – с радостными интонациями узнавания. Друзья остолбенев следили за задумчивой кривой, по которой куратор службы поставок двигался к ведомой только ему цели. Отчётливо и разнообразно запахло спиртным.

– Пятьдесят франков за, – быстро сказал Аслан.

– Отвечаю сотней, – немедленно откликнулся Питер.

– Друг называется, – сказал Аслан.

В этот момент Жак остановился посреди гостиной. В его левой руке был зажат плакат, явно откуда-то содранный.

– Друзья, – сказал он. – Мы!

– Так, – сказал Аслан.

– Пригла…шены! – закончил Жак. Слово далось ему с трудом.

– Польщён, – сказал Питер. – Аслан, ты польщён?

– Куда? – спросил Аслан.

– В уборную! – ответил Жак. Он бросил плакат на пол, старательно наступил на него ногой и подчеркнуто прямо пошел, действительно, в уборную. По дороге господин свободный финансист весьма причудливо сочетал своё в высшей степени нетривиальное поведение с банальностью оглашаемых им истин. Так, Питер и Аслан узнали, что мир – дерьмо, любовь – обман, и одни вы у меня остались.

– Боюсь, что-то серьёзное, – сказал Питер.

– Да, – сказал Аслан. Он разглядывал плакат, поднятый им с пола. – Давненько он не возвращался домой так феерично. Дня два как минимум.

– Богемная жизнь, – лицемерно вздохнул Питер. – Светский лев.

– Самое ненавистноеееее! – горько орал Жак уже из уборной. – Что может быть между славным, обеспеченным мужчиной и красивой женщиной, так это дррружбаа!

– Ведь дррружбаа! – перекрикивая шум воды, кричал он, – это гаррантия отсутствия плотской любви!

– Гарантия отсутствия, – задумчиво повторил Питер. – Он тоже записывает слова?

– А! – сказал Аслан, переворачивая плакат. – Понял.

– Потому что др-р-ружба-а!!! – на этих словах Жак чем-то грохнул, – эт-та святоэ!

После этих слов всё затихло. Аслан прислушался.

– Он плачет? – спросил он.