Слишком много клиентов

Я обвел взглядом комнату и заметил у левого края обтянутой красным шелком панели прямоугольную металлическую накладку, медную, если не золотую. Стоило нажать на нее, как она поддалась. Панель была дверью, которая вела в кухню: стены облицованы красной плиткой; буфеты и полки из желтого пластика; раковина, холодильник, электроприборы – все из нержавеющей стали.

Открыв дверцу холодильника, я осмотрел содержимое и снова его закрыл. В буфете обнаружил девять бутылок шампанского «Дом Периньон», уложенных на пластиковом стеллаже. Ладно, кухню пока оставим в покое.

Вернувшись в спальню, я прошел вдоль желтого ковра, окруженный со всех сторон шелком и голой плотью, к другому его концу, к еще одной то ли медной, то ли золотой пластине у края панели. Нажал на нее и увидел ванную комнату. Не знаю, как кому, а мне она понравилась. Сплошь зеркала и мрамор, красноватый, с желтыми прожилками и разводами. И мраморная ванна на двоих. Косметики в двух шкафчиках с зеркальными дверцами хватило бы на целый гарем.

Я вернулся к шелку и обнаженным телам. Никаких тебе письменных столов, вообще ничего такого, куда можно положить хотя бы лист бумаги. На подставке для телефона только желтый аппарат и телефонная книга в красном кожаном футляре.

У стены напротив кровати не стояло никакой мебели, и шелк, покрывавший пространство длиной футов тридцать и высотой фута три от пола, был присборен наподобие портьеры, а не туго натянут, как в других местах. Я подошел и подергал. Шелковые полотнища разошлись в стороны, и за ними я увидел ряды выдвижных ящиков из дерева, похожего на красное, только еще краснее. Я выдвинул один. Женские тапочки, дюжина пар, составленных двумя аккуратными рядами, разных цветов, фасонов и размеров. От очень маленьких до довольно больших.

Перед тем как направиться к телефону, я заглянул еще в пять ящиков. Этого мне хватило, чтобы понять: Мег Дункан не единственная, у кого имелись ключи от нижней двери и лифта. В одном ящике хранились, опять же, тапочки разных цветов и размеров, в двух других – ночные сорочки, порядочная коллекция. Я развернул штук восемь, разложил на широкой кровати для сравнения и вновь обнаружил значительное разнообразие размеров.

Существовала вероятность, что стоящий в комнате телефон прослушивается или спарен с параллельным, но риск был невелик, и я предпочел его поискам уличного автомата.

Сол Пензер, чей номер я набрал, работал на себя. Мы обращались к нему, когда испытывали нужду в помощи оперативника экстра-класса. Но сейчас вместо Сола мне ответила барышня из телефонной службы, предложившая оставить сообщение для мистера Пензера, поскольку сейчас связаться с ним невозможно. Я отклонил ее любезное предложение и позвонил Фреду Даркину, второму в нашем списке лучших оперативников. Фред сказал, что сегодня свободен.

– Уже нет, – сообщил я. – Собери вещички, чтобы хватило на неделю. Возможно, все закончится раньше, но может и затянуться. Особо не наряжайся, парадный костюм тебе не понадобится, а вот пушку захвати. Может, она не потребуется, но и не помешает. Значит, так: дом сто пятьдесят шесть по Западной Восемьдесят второй улице, вход через подвальный этаж, позвонить к управляющему. Откроет либо мужчина, либо женщина, они кубинцы или пуэрториканцы, точно не знаю. По-английски говорят. Назовешь свое имя, скажешь, что ты ко мне, и будешь иметь честь и удовольствие предстать перед моими очами. Не торопись. У тебя есть целых три минуты на сборы.

– Восемьдесят вторая улица? – сделал стойку он. – Убийство. Как его звали? Йигер, кажется.

– Ты слишком много читаешь, слишком падок на всякие ужасы и скор на выводы. Собирай саквояж и держи рот на замке.

Я повесил трубку.

Складывать воздушные ночные сорочки не самая подходящая работа для мужчины. Она отнимает чертовски много времени. Однако я, стиснув зубы, управился с ней, потому что детектив обязан оставить место преступления таким же, каким нашел.

Уложив белье обратно в ящик, я спустился вниз и направился к открытой двери, первой слева. Семья Перес совещалась на кухне. Мать и отец сидели, Мария стояла. Здесь было светлее, чем в холле, а когда любуешься столь редким экземпляром, чем больше света, тем лучше. Глядя на это создание, любой смертный подумал бы: черт возьми, я готов сам мыть посуду и штопать носки. Ах, как ей пошла бы та бежевая ночная сорочка среднего размера с кружевом по вырезу! Я заставил себя перевести взгляд на родителей:

– Скоро придет мужчина, высокий такой, здоровый. Он назовет вам свое имя – Фред Даркин – и спросит меня. Отправьте его наверх.

Миссис Перес отреагировала, как того и следовало ожидать: я не имел права никому рассказывать про комнату наверху, они заплатят мне и все такое прочее. Чтобы не ссориться с клиентами, я не пожалел четырех минут и объяснил, почему, уходя, должен буду оставить здесь Фреда, успокоил мамашу, позволил себе еще разок взглянуть на Марию и поднялся наверх, чтобы снова заняться ящиками.