Слишком много клиентов

– Я чувствовал, что этого вопроса избежать не удастся. Если бы мистер Айкен был жив, мне наверняка пришлось бы ответить. Вы захотели бы получить улики, и мне пришлось бы вам уступить. Но Айкен мертв. Я, конечно, не юрист, но у меня хороший адвокат. Итак, я не обязан предъявлять улики, которые уже не нужны и не могут быть использованы в интересах общества.

– Знать, где и когда было совершено убийство, – в интересах общества.

– Нет, сэр. Интересы полиции – это еще не интересы всего общества. Очень любопытный момент. Если хотите опровергнуть мою точку зрения, вам придется предъявить мне обвинение, выписать ордер на мой арест, уговорить окружного прокурора возбудить дело и предоставить возможность судье и присяжным решать, кто из нас прав. Поскольку мистер Айкен мертв и есть его признание, сомневаюсь, что вам удастся получить вердикт суда.

– Я тоже. – Кремер сложил письмо и убрал в конверт, а конверт сунул в карман. – Мне осточертело ваше нахальство! Ладно, мы еще посмотрим. – С этими словами он встал, развернулся и вышел из кабинета.

В субботу в 15:47 в кабинете, кроме нас с Вулфом, находились трое мужчин и одна женщина. Мужчины, сидевшие в желтых кожаных креслах, были членами совета директоров корпорации «Континентал пластик продактс». В красном кожаном кресле сидела миссис Томас Г. Йегер. В руках они держали листы бумаги: копии документа, пришедшего по почте сегодня утром. Говорил Вулф:

– Нет. Я не буду этого делать. В условиях нашего соглашения не оговорено, что я должен сообщать о нюансах моего расследования. Нет никакого толку предъявлять вам улику, с помощью которой я прижал к стенке мистера Айкена, и рассказывать, каким образом я ее раздобыл. Что касается конечного результата, он был предрешен не мной, а ситуацией. Я лишь определил стиль развязки драмы. Если бы мы передали дело в руки полиции, они наверняка рано или поздно обнаружили бы комнату, а узнав о комнате, узнали бы и обо всем остальном. В результате мистер Айкен, ваш президент, стал бы не темой горячих новостей, о которых скоро забудут, а предметом непрекращающегося шума в прессе. А теперь что касается моего гонорара. Я оценил свои услуги в пятьдесят тысяч долларов. Надеюсь, вы не станете это оспаривать?

– Не стану, – сказал один из директоров.

– И я тоже, – бросил другой.

– Не вопрос, – заявил третий.

– Я тоже должна выплатить вам гонорар, – заметила миссис Йегер.

– У меня есть ваш доллар, – покачал головой Вулф. – Оставлю его себе. Я ведь уже говорил, что не жду оплаты одной и той же услуги от разных клиентов. – Вулф посмотрел на часы; в четыре у него было свидание с орхидеями, а потому он отодвинул кресло и встал. – Копии заявления мистера Айкена можете оставить себе.

В субботу в 17:14 я разговаривал с Пересами на кухне цокольного этажа дома номер 156 по Западной Восемьдесят второй улице. Сесар Перес обмяк в кресле. Его жена сидела, выпрямившись и расправив плечи.

– Мне очень жаль, – сказал я, – но тут уж ничего не поделаешь. Человек, который убил Марию, мертв. Полиция не подозревает, что он и есть убийца. Если им станет известно, то они узнают и об этом доме, и о том, что вы вынесли тело Йегера и сбросили в яму. Они наверняка продолжат вас беспокоить, но, думаю, недолго. Я бы хотел пойти завтра на похороны, хотя, пожалуй, не стоит. Возможно, там будет кто-нибудь из полиции. Они ходят на похороны убитых, когда не могут поймать убийцу. Кажется, я сказал вам все, что вы хотели знать, но, может, у вас есть вопросы?

Мистер Перес молча помотал головой, а миссис Перес сказала:

– Мы обещали заплатить вам сто долларов.

– Забудьте. В любом случае, у нас было слишком много клиентов. Я оставлю у себя ваш доллар, а также, если не возражаете, ключи в качестве сувенира. Советую вам врезать в дверь новый замок. – Я встал и подошел к столу взять сверток, упакованный в коричневую бумагу. – Единственная вещь, которую я забираю из той комнаты, – женский зонтик. Хочу вернуть его законной владелице.

Я обменялся рукопожатиями с хозяевами дома и закрыл за собой дверь.

На Иден-стрит я не пошел. У меня не было непреодолимого желания снова видеть чету Хаф или Мег Дункан вне сцены. В понедельник я отправлю зонтик и портсигар с посыльным.

И под конец я хочу сделать примечание на случай, если у кого-нибудь из моих читателей возникнет порыв пойти посмотреть на гнездо разврата. Вы не найдете его на Восемьдесят второй улице. Так же как и описанных мной людей по указанным адресам. Все детали происходящего были именно такими, какими я их изложил, однако по очевидным причинам я изменил имена, адреса и кое-какие мелочи – например, название пьесы, в которой блистала Мег Дункан. Пьесу продолжают давать, а Мег Дункан, как всегда, хороша. На прошлой неделе я все же сходил на вечерний спектакль – так, из спортивного интереса.

Если мой отчет прочтет Кремер и станет меня допрашивать, я скажу, что абсолютно все придумал, включая примечание.