Слипер и Дример

— Да только гляди, собачка твоя совсем притомилась, храпит уж без задних лап.

Зверогёрл ретиво глянула под стол. Грызлик действительно спал как убитый. Дрыгая лапами во

сне и тихо подвывая.

— Ща я его пну, ничё, проснётся! — Она уже собралась как следует долбануть Грызлика под

рёбра, но проворный Стрелочник тут же поставил ногу между ней и столом.

— Да на кой ляд тебе шавка на вечерине? Пущай дрыхнет! — Он заломил фуражку на другой

бок, и странного белого цвета космы легли ему на лоб. — Потом зайдёшь, захватишь. Только

мороки тебе с ним! Кормить, таскать. Брось его нахрен! Я тут присмотрю пока за ним. А ты за

шмотьём да братками смотаешься покаместь.

15

8

— Мда? — подозрительно глянула на него Зверогёрл, но жадность до дармовых заморских

шмоток перевесила чашу весов. — Ну лады! Пусть себе псина дрыхнет пока. Я мигом. Так куда

топать-то?

— А-а-а, ща покажу! — Белочкин отвернулся и протёр незаметно очки. — Блин, зрение совсем

село нахрен! Ща, пойдём! Не сцы, чувиха, в лучшем виде доставим тебя в бутик!

Он направился из кухни в коридор. Зверогёрл двинулась за ним.

— Слышь, подруга, тут у меня валюта завалялась в комоде, заначка, типа, — Белочкин

остановился в коридоре у противоположной кухне двери. — Может, захватишь и её? Купишь мне

там чё-нить из гардеробу, а то, сама видишь, в лохмотьях хожу.

— Не вопрос, дядя, чё за базар! — злорадно блеснули стервозные глаза. — Давай бабло, оденем

тебя по-царски! — И когда ангел потянулся к ручке двери, ведущей в комнату, Зверогёрл тихо,

про себя, добавила: — И обуем!

— Слышь, красавица, позырь, где там выключатель этот хренов? — Стрелочник отступил от

двери, за которой зияла чернота. — А то я последнюю подагру переломаю себе нах!

— Ла-а-адно, ща! — Зверогёрл осторожно перешагнула порог.

И тут ангел снял очки и сверкнул непроглядно чёрными глазами ей вслед, рявкнув по-немецки:

— Едэм даз зайн! Нихт ферштейн! Шнеля! — вслед за этими словами он хорошенько пнул

размалёванную девицу тапочком под зад.

— Твою мать! — раздался вопль Зверогёрлы, падающей куда-то далеко вниз, судя по

удаляющемуся эху.

Грызлик беспокойно заворочался во сне.

— Тих-тих, пёсик, — ласково сказал ангел, быстро вернувшись на кухню, и, надев очки,

погладил по голове собаку. — Спи спокойно, всё уже позади. Смотри хорошие сны и набирайся

сил. Теперь всё будет хорошо. Поживёшь пока у меня.

Грызлик согласно заворчал во сне, облегчённо вытянул лапы и затих, впав в глубокий

безмятежный сон. По-моему, он даже улыбнулся.

— Хе! — хекнул Белочкин, снимая очки и морщась на свет электрической лампочки

угольными очами. — Ишь, коза, прискакала, — он вышел в коридор и аккуратно прикрыл дверь,

ведущую в комнаты, — дай ей это, дай то. Вынь да положь. — Ангел вернулся на кухню и, вынув

из тут же стоящей банки пучок трав, бросил их в кружку. — И ведь последние деньги стыбрить

собиралась, — Белочкин недовольно закряхтел, ставя кружку на стол и наливая себе кипятку. — А

ещё от чая отказалась. Совсем традиций не уважает. Не варит ни шиша в восточном этикете.

Пусть теперь покружится ещё по Великому Веретену пару-сотку оборотов!

— Мля! Иб ту ю мэ мэ! — злой окрик вывел из шока Зверогёрлу, ошарашено крутящую

головой посреди обшарпанных стен с осыпавшейся штукатуркой. — Сестрица, ты чего это,

очнулась, что ли, нах?

15

9

— Что?! Где?! Кто? — только и воскликнула Зверогёрл. — Дерьмовочка, это ты?! О, не-е-е-е-

ет!!! Я же, мля, слиняла, кажись! Я же капли стыбзила и выпила! А как же Лес? А как же курорт?

— Я это, сестрёнушка, я! Сссучка такая! — Толстая баба с целлюлитным мозгом, одетая в

белый халат, подошла к кровати, упирая толстенные ручищи в бока. — Значитца, не сдохла, да?!

А ну-ка вставай, падла! Ща те башку твою крутить будем!

— Ёктить, где это я?

— Где?! — и тут баба выдала ответ, вполне ложащийся в рифму с заданным Зверогёрлой

вопросом, но озвучивать его я не буду, вы уж простите меня, дорогие читатели. Всё-таки среди нас

есть дети. И им совершенно не нужно знать язык, которым выражаются на адской планете

двадцать четвёртого уровня. А это очень и очень далеко внизу, там, где, уж поверьте мне, глубже

омута и не сыскать. В общем, больно и страшно.

Катись, рыбка, большая и аленькая

Права была Красная Тюбетейка. На путях покачивало. Дипломатически говоря. Дорога была,

словно в районе Вятки кружишь. Если кто там «баранку» вертел, сами всё знаете, без

комментариев. Башкирскому Коту снился покрытый вековым жиром казан, до краёв плещущий

сметаной. По этой причине он ни в коем разе не желал просыпаться, ибо был настолько занят

соблюдением равновесия чугунного котелка в своём сне, что скоропостижный скрип стираемой с

рельс ржавчины игнорировался по умолчанию его жаждущим сохранить свежатинку сознанием.

Башкирца кидало по всей задней площадке трамвая.