Слипер и Дример

— Мир наш погиб, там наверху. Планету видел?

Дример кивнул.

— Ну вот. Никто не знает почему, но внезапно изменилась частота вибраций пространства, и

планета в один миг перешла в новый диапазон энергии. Все, кто на ней был, оказались в пустоте.

— Как это все? И в какой пустоте?

37

4

— В абсолютной пустоте. Без пространства и времени. Ну, не все. Растения какие-то остались.

Только непонятно, как они смогли мгновенно перестроить свою структуру. Ну и вирусы

затихарились какие-то, наверное, бактерии. Не знаю. Мы с командой учёных в это время

находились на орбитальной станции. Нас было около пятисот человек. Занимались

исследованиями как раз по теме смены частотного диапазона с целью опробовать новый вид

передвижения в пространстве. Телепортация там, изменения во времени, короче, всё это сложно. Я

думаю, кто-то из наших не ту конопульку на коллайдере нажал, ну и…

— Но планета-то вот она, над головой! — Дример сидел и ощупывал себя. Вроде всё было на

месте.

— Теперь да. Мы так же поначалу оказались просто в пустоте. Была планета, и вдруг не стало.

И кругом чернота одна. Мы искать стали. Кто-то догадался просканировать частотником. И

обнаружили её совсем рядом. А уж потом пришлось запускать пробный экземпляр двигателя.

— Ну, судя по всему, всё удалось?

— Не совсем. Что-то коллайдер там нарушил в поле энергии. Или сам на выходе изменился, и

энергия просто скрутилась. Как омут в болоте, понимаешь?

— Понимаю, — ответил Дример, вспомнив историю об их со Слипером Лесном хозяйстве. —

То есть вас закрыло в ограниченном островке реальности?

— Точно, соображаешь, — мужик уважительно глянул на Дримера. — Планета была рядом. Да

и сейчас вроде бы тут, как ты видишь. А толку — ноль. Мёртвая она. И мы от неё отделены

Барьером. Пришлось потратить первые лет пятьдесят, чтобы создать искусственное поле

реальности вокруг станции, в котором можно было жить. Станция-то не вечна, сам понимаешь. Но

куда было деваться?

— А где сама станция?

— А вот то, что ты видишь вокруг, сфера эта, — вот и всё, что неё осталось. Остальное

пришлось разбирать и приспосабливать для жизни. Только вот генератор и остался, работает пока

без сбоев. Он далеко внизу под нами. И гудеть там может долго. Полностью самодостаточен.

Поглощает одну частоту энергии и вырабатывает другую. Конвертор, типа.

— Вечный двигатель?

— Ну, не вечный, наверное. Хоть он и из плазмоидов состоит, но время точит всё. Думаю, на

пару тысяч лет его хватит. Только толку-то? Я ж говорил, что я — последний.

— А кто такая Машенька?

— Искусственная модель человека нового поколения. Мы её создали. Она — первая.

Задумывалось сделать модели и покруче. Кое-что от позитроники, кое-что генетическое. Только

вот с хромосомами у неё какая-то беда случилась. Не стареет. Она уже триста лет девочкой тут

бегает. У модели внутри сердце вырабатывает энергию здешней частоты — может, от этого?

— А почему она всех, ну, того? — Дример повторил жест Папы ребром ладони по шее.

— Ревность, парень. Обычная ревность ребёнка. Психология защиты семьи. Я для неё — отец.

Я её создал. Воспитывал. Обучал. Был с ней всё время рядом с самого её «рождения». Ребёнок

37

5

рассуждает просто: родители — свои, все остальные — чужие. Вот она на всех, кроме меня, и

обозлилась. А своё родное защищать стала от угроз по своему усмотрению. Только возможности у

неё недетские оказались, как обнаружилось слишком поздно, и родным у неё прописан был лишь

один человек — я, создатель. У модели — самообучающаяся программа интеллекта. Всё, как у

нормальных живых существ. А вот силища и реакция — совсем ненормальные.

— Её что, били, что ли? С чего она озверела-то?

— Да не, тут вот в чем собака порылась…

(Грызлик далеко-далеко на прогулке поднял ухо и прислушался.)

— Мы выяснили, что не можем иметь детей в этом частотном диапазоне. Почему — так и не

успели понять. Решили попробовать создать новое поколение на основе генной инженерии, только

улучшить качества вида. Сверхчеловек и всё такое. Ибо время работало против нас. Мы уже все

были не мальчики и не девочки. Ну и вот, получили на свою голову ребёночка вечного.

— Но как же столько времени протянул ты сам?

— Модель и помогла. У неё способности восстанавливать ткани. Я потом выяснил опытным

путём. Машенька меня и сохраняла все эти годы в том виде, в котором я тогда её создал. — Папа

чертыхнулся, копаясь в приборе. — Омолодить она не может, слава Потолочному Разумению, но

старение затормозить практически до нуля — вполне. Использование энергии для восстановления

статичности. В целом, тут на лекцию хватит, так что лучше мозги не ломай. Они у тебя и так

покорёжились.

— Как ты, мужик, тут с ума не сошёл-то? Давно ты один?

— Лет триста, говорю ж, не меньше, — Папа оттёр пот со лба. — Сбился со счёта. Она вот

помнит. Да так и живу, а что делать? Живу с ней, как с дочкой, играем вот. Только не растёт она,