Слимп

— Ты чего? — опешил Мар. — Пиво в голову ударило? Вот ещё, в армию! Объявлению поверил, ха-ха. Хе-хе. Запомни, что в хорошие места не зовут. А тем более не вербуют. Армия! Что ты о ней знаешь... Был один тип, лет пятнадцать меня носил, пока за бутылку очередному вору не променял, — так вот, этот типчик из армейских был. То ли дезертировал он, то ли выперли его за пьянку, не знаю. Не говорил. Зато об армии, как надерётся, много чего собутыльникам рассказывал. И знаешь, что я понял из его болтовни? То, что творческому человеку делать там нечего. Вот и весь сказ.

— Коротко и по существу, — оценил услышанное Семён. — Убедил. А кем же тогда? Работать — кем?

— По специальности, — уверенно ответил Мар, — вором с прикрытием. Поверь, в этом деле нам не будет равных! Ты, с твоим талантом, и я, с моим опытом... Да мы кого хочешь обставим, было бы кого.

— Согласен, — не раздумывая сказал Семён, чего уж тут было думать! Мар был прав — более надёжного и опытного спутника Семён Владимирович, при всём своём желании, вряд ли бы нашёл в этих странных Мирах. А что до воровства... Не бельё же с верёвок тырить будут, в конце-то концов! Не по карманам шарить.

— Только у меня одно условие, — предупредил Семён. — Не хочу я быть вором с прикрытием. Не звучит оно как-то... Давай лучше так: буду я называться специалистом по отладке заклинаний. Просто и многозначительно.

— Как скажешь, — безмятежно согласился Мар. — Хоть заклинателем пиявок. Суть от этого не меняется.

На том и порешили.

...Пока они так мило беседовали, за многоцветными окнами забрезжил рассвет. Наступило утро.

— Думаю, пора и на волю, — заметил Семён, мельком глянув на окна, — в люди пора. Хочу посмотреть, что за Перекрёсток у вас такой. Самое время.

— Здесь и днём и ночью самое время, — усмехнулся Мар, — особенно ночью. На Перекрёстке по ночам не дрыхнут, а дела делают! Или развлекаются. Столица Миров, как-никак. Неофициальная.

— Да? — удивился Семён, который хоть и не считал себя провинциалом, но к бурной жизни больших городов был непривычен. — Что же ты раньше не сказал? Пошли бы ночью. Интересно ведь!

— Пока не стоит, — охладил его пыл медальон. — Шастать по ночам можно тогда, когда знаешь — где, что и как. Чтобы на лишние неприятности по глупости не нарваться.

— Так, — сказал Семён Владимирович, — понятно. Ладно, пошли тогда при дневном свете разбираться, где чего. И как. За гостиницу кому платить?

— Положи на стол то, чем решил расплатиться, — посоветовал Мар, — и скажи: «В расчёте». Если оплата устроит, нас выпустят.

— А если не устроит? — полюбопытствовал Семён, шаря в кошельке. — Что тогда? О, чего-то нащупал... — он достал из мешочка золотую монету и положил её на стол.

— Если не устроит, тогда познакомишься с полиментами, со скорым судом и высылкой в Исправительный Мир, — доброжелательно пояснил медальон. — Не самое лучшее место. Бывал я и там.

— В расчёте, — произнёс Семён: монета исчезла со стола и через пару секунд на столешнице возникла тонкая пачка фиолетовых купюр, перетянутых резинкой.

— Сдача, — коротко пояснил Мар. — Монету проверили, оценили и теперь мы можем убираться куда угодно.

— Быстро у вас здесь, — уважительно сказал Семён Владимирович, засовывая пачку в плотный джинсовый карман, — лихо.

— У нас тут всё быстро, — вздохнул медальон. — Иногда чересчур... — но вдаваться в подробности не стал. — Первым делом, — немного подумав, сказал Мар, — надо тебя как следует приодеть. В лучшем магазине. А то что же ты за вор с прик... извиняюсь, специалист по отладке, если весь из себя такой ободранный! Тебя как, прямиком в магазин, или самостоятельно, пешочком по улицам? Для ознакомления.

— Пешочком, — решил Семён, — и по центральным. А как же! Гулять так гулять, — и в ту же секунду оказался на улице.

Мир Перекрёстка, похоже, ничем особо не отличался от привычного Семёну земного. То же солнце в голубом, по-утреннему чистому небу, та же зелёная трава на газонах, те же деревья в скверах. Но всё остальное...

Воздух был чист — это в первую очередь отметил для себя Семён Владимирович, глотнув его от неожиданности полной грудью, не привык ещё Семён к мгновенным перемещениям — и без городского бензинового привкуса. Лесом пахло, травяной свежестью. Цветами.

Проспект, на котором очутился Семён, стрелой уходил вдаль; широкие тротуары были заполнены прохожими в самых странных и экзотических одеждах. Моды и стили были перемешаны напрочь и, судя по всему, это никого не шокировало — никто ни на кого не обращал внимания, спеша по своим делам. Во всяком случае на Семёна не оборачивались.

По проезжей части разъезжали дивные разномастные кареты, некоторые с лошадьми, а некоторые и без; среди них то и дело мелькали привычные для Сениного глаза машины, то современные, каплевидные, то угловатые и нелепые, словно удравшие из музеев — но ни одна из них не рычала двигателем, выбрасывая выхлопные газы. С экологией в этом мире, похоже, был полный порядок.