Слёзы Матери Богов

— И я не понимаю, — ответил он, разглядывая узор на коврах, устилавших весь пол, — Чего они от нас хотят.

— Ничего хорошего, — буркнула девушка.

— Я не понимаю, что они чувствуют, — пожаловался Эрри, — Воины, которые вели нас были напряжены и… что-то ещё, но я никак не могу понять что.

— Я тоже не слишком счастлива, — хмыкнула Грейс, после чего раздался легкий плеск воды, — Со всеми я бы не справилась. Пришлось ехать прямо сюда.

Она сказала это уверенно, как будто будь их на одного меньше, она бросилась бы в бой и вышла победительницей. Но Эрри понимал, что глубоко в душе она тоже боялась и лишний раз не стала бы обнажать клинок. Но ему все равно стало спокойнее и он улыбнулся. Смелость девушки вселяла уверенность и в него самого. Эрри казалось, что, пока она рядом, из любых передряг они непременно выберутся.

— Сильно тут все поменялось? По сравнению с тем, когда ты была тут в последний раз? — спросил Эрри.

— Сильно, — ответила Грейс, плеснув водой, — Все стало меньше, но всё столь же велико. Но никого не помню, только самого Бахкчера.

— Чего нам от него ждать? Каким он был тогда?

— Напугал меня, сильно, — сказала Грейс недовольно, — И не стоит от него ничего хорошего ждать. Думай лучше, можно ли отсюда сбежать. Высоко спускаться из окна?

Эрри поднялся и выглянул во двор. Взгляд Эрри упал на нескольких воинов, что за веревки тащили в конюшню вороную лошадь. Та упиралась, мотала головой и яростно била хвостом. Морду её сдерживали какие-то кожаные полоски.

— Высоко, — ответил Эрри, возвращаясь на своё место в комнате, — Просто так не спрыгнуть. А ещё там лошадь снаружи.

— Лошадь? — переспросила Грейс, — Нормальная? Или как те, на полях?

— Не знаю, но кажется, как те. Морда у неё связана, она пасть раскрыть не может.

— Понятно, — Грейс тяжело вздохнула и с плеском вылезла из корыта.

Вспомнив просьбу не подглядывать, Эрри отчего-то захотелось это сделать и узнать, почему же нельзя было смотреть. Но подумав, он решил просто спросить.

— Почему нельзя подглядывать?

Грейс засмеялась.

— Вырастешь — узнаешь, — добавила она, оставляя Эрри в замешательстве.

Девушка вышла из-за ширмы, переодевшись и распустив волосы, впервые за всё долгое время их путешествия вместе. Красивыми волнами они спадали на плечи. Отчего-то они поменяли свой цвет, став серебристыми, с удивительным оттенком металла. Эрри почувствовал удивительное родство где-то глубоко внутри себя.

— У тебя волосы другого цвета стали, — заметил он, переступив с ноги на ногу.

— Стали, — улыбнулась Грейс, — Иди мойся, пока вода теплая. Добавь себе кипятка из кувшина.

Он послушался и скрылся за ширмой. Раздевшись, опасливо залез в тазик. Вода оказалась удивительно теплой и приятной. Всё, что встречалась ему до того, было холодным, пробирало до нутра. Каждый раз ему казалось, что поверхность его тела становилась хрупкой и вот-вот могла сломаться.

— Это обычай моего народа, хьольг, — вернулась к теме Грейс, — То немногое, что знаю и отчего-то помню. Мы собираем цветы, растения и коренья и красим волосы. По особым случаям.

Она замолчала. Эрри, сбросив форму, опустился на дно корыта. Но быстро ему перестало хватать воздуха и Грейс было не слышно. Он вынырнул и замер, выставив часть себя наверх и наслаждаясь пробирающей теплотой.

— А какие случаи особые? — спросил Эрри.

— Я… — Грейс замялась, впервые за все время, — Не знаю я. Не кому мне было рассказать. Только и помню, что у той воительницы волосы были заплетены в косы и окрашены. И с собой у неё были другие краски…

Она снова замолчала. Девушка была за ширмой и Эрри не мог увидеть её лица и эмоций на нём, а чувства были сложными и противоречивыми.

— А мне… Нужно было что-то от моего народа. Поэтому я крашу волосы, как и они.

Замолчали и после Эрри достаточно быстро домылся: вода стала холодной и неприятной. Выбравшись он вновь стал мальчиком и надел новую одежду. Она приятно прилегла к телу и Эрри впервые подумал, как приятно быть чистым и умытым. Грейс сидела и тёрла свой клинок небольшой тряпочкой. Волосы у неё были вновь заплетены в косы. После разговора о хьольгах она стала молчаливее обычного.

Вскоре к ним пришли и пригласили на ужин к самому таубию Бахкчеру. Вздохнув, Грейс вернула меч в ножны и, не снимая его с пояса, первой вышла из комнаты.

— Оставьте оружие в комнате, — сказала та же девушка, что принесла им воду, — Вам оно не пригодится.

— Нет, — тут же уперлась Грейс, — Это моё оружие, я — хьольга, для нас оружие священно и расставаться с ним нельзя.

Служанка хмуро посмотрела на неё, но с места не сдвинулась. Эрри почувствовал недовольство и брезгливость внутри Грейс, когда та добавила:

— Я таубиева дочь, — объяснила она, подняв подбородок.

Все местные и правда были полны и крепки, но высотой Грейс все равно превосходила всех из них. Поэтому могла смотреть на них в обоих смыслах свысока.

— Хорошо, — склонила голову служанка и повернувшись пошла по коридору.