Слева от солнца

— Это я еще не поднимаю, — угрожающе просипел Генка, — когда подниму, кому-то явно не поздоровится.

— Ишь ты, герой, штаны с дырой!

— Я серьезно! Надо ведь что-то делать.

— А что тут сделаешь? Все давным-давно быльем поросло.

— А люди? Ты же сам говорил, сколько у вас людей умерло! А рыба, а коровы…

— Тем более никто не будет суетиться. В таких делах секреты блюдут — ого-го как! И нам с тобой рот живенько зажмут.

— Пусть только попробуют! — Гена упрямо сжал губы. В голове уже складывался план действий. — Значит, поступим так: сначала отзвонимся местным властям — в милицию, туда-сюда. А потом… Потом я в сеть информашку заброшу. Да не просто так, а в нормальные СМИ — в наши, в московские. Можно даже с депутатами из Госдумы связаться.

— Не слишком ли ты хватил?

— Не слишком! — Гена упрямо тряхнул головой. — Чем больше нашумим, тем меньше шансов, что замнут и забудут. Во всяком случае, обратят внимание на эту свалку.

— Ты думаешь?

— Уверен. Вам же будет лучше, если все эти запасы отсюда вывезут. Тогда и полигон рано или поздно оживет, и деревья перестанут штопорами закручиваться.

— Ага, и орхидеи исчезнут.

— И это, конечно, тоже, — Гена кивнул. — Ты зря смеешься! Вот увидишь, я их сумею тряхнуть. И интернет нам в этом поможет.

* * *

Работы оказалось невпроворот.

Во-первых, про полигон договорились молчать и действовать строго по намеченным пунктам. Валера через организованную Генкой спутниковую связь сделал серию звонков «большим» людям, поведав о складе с отравляющими веществами. Сам Гена провел за компьютером несколько вечеров, создавая программы «каскады», которые в нужный момент одна за другой должны были посыпаться на редакции газет и журналов, сообщая об истинном положении дел. Это было своеобразной страховкой. На случай, если большие люди не поймут и не вникнут.

Во-вторых, из Новоспасского подъехало несколько самосвалов с щебнем, и взбудораженные селяне ходили смотреть, как, разворачиваясь возле ямины, машины с грохотом запрокидывают клубящие каменной пылью кузова. Ямина оказалась больше, чем ожидал Генка, и заказанных машин хватило только на то, чтобы заполнить ее на три четверти. Однако и этой малости хватило на то, чтобы повергнуть жителей Соболевки в немалый шок. К ямине давно попривыкли, она стала чуть ли не достопримечательностью деревни, и вдруг в одночасье ее не стало. Ну, или скажем так: почти не стало.

Воодушевленный случившимся, Валера в тот же день смотался к знакомым железнодорожникам в КИП, откуда привез сразу несколько электромоторов. Движки были, конечно, допотопные, однако бывший сержант не сомневался, что сумеет вдохнуть в них жизнь.

В тот же день, разведя костерок, они в обычном чайничке принялись растапливать битум. Гена подбрасывал острогранные кусочки в булькающую смолу, Юрашка с азартом подносил дрова, а взобравшийся на водонапорную башню Валера готовил ветряк для проведения первого техосмотра.

Процедура прошла вполне штатно, и, подняв на веревке разогретый чайничек, Валера аккуратно промазал все щели самодельного ветряка. Обработке битумом подверглись металлические уголки, гайки с винтами, оголенные клеммы — словом, все, что могло заржаветь и не устоять перед натиском непогоды.

А уже на следующий день затрапезного вида «Чебурашка» доставила им долгожданный заказ. Массивный ящичек с универсальным блоком питания выглядел не ахти как и весил не менее двух пудов, зато и проблемы с колебаниями в сети оказались наконец решенными. Вооружившись кусачками и «кошками» верхолаза, Валера тут же взялся за электрификацию Соболевки. Привезенного двужильного провода с лихвой хватило на то, чтобы протянуть освещение в домик к Юзовым — тем самым, что приютили Шурика, к старикам Генки и жилью Юрашки. Речь при этом шла исключительно о свете, — ни о каких телевизорах с электроплитками даже не заговаривали. Впрочем, и нескольких освещенных окон хватило на то, чтобы переполошить селян. На вечерний огонек к Валере (а всего-то и горело у него — две сороковаттных лампочки!) потянулись делегаты со всех дворов. Заходили вроде бы поболтать и проведать, а на самом деле смотрели на горящие лампы, благодарили за уничтоженную ямину и шумно вздыхали. Не единожды наведывалась мать Катюхи, предлагая по-соседски помочь с приборкой, заходил инвалид Поликарпыч — якобы за гвоздями. Даже Мишаня придумал повод: заявился, чтобы извиниться за драку и вообще. Дольше других Мишаня топтался у порога и что-то путаное объяснял про Степчика, угодившего в Новоспасском в милицию, про то, что и сам мог бы попасться, если бы не Валеркина взбучка. Судя по всему, он говорил правду — Степчик после той стычки, действительно, куда-то запропал.