Слева от солнца

— Вот это да… — Гена не договорил. Трещина стремительно расширилась, а пространство перед глазами качнулось. Подросток ринулся было к Валере, но пол накренился, больно ударил по коленям. А в следующую секунду Гена полетел вниз — вместе с треснувшей плитой, с ворохом пыли и истлевшими обломками.

Голова гудела, точно ведро после удара шваброй, где-то над ухом набухала приличная шишка. Но главное — пока он лежал без сознания, ему успело даже что-то приснится. Ну да! — он снова летал над Соболевкой. Правда, на этот раз почему-то разбрасывал какие-то листовки и газеты. Еще и кричал всякую несуразицу. Про опасность болота, про живущих в нем гигантских пиявок…

— Гена! Ты живой?

В зажмуренные веки ударил свет, и подросток поднял руку, прикрываясь от фонаря.

— Ну, слава Богу! Я уж перепугался… Как ты там, в порядке?

Генка неловко сел, ощупал ноги.

— Вроде цел… Головой только жахнулся. И колени болят.

— Это ладно. Лишь бы кости были целы. Считай, с третьего этажа слетел…

Валера ничуть не преувеличивал. Гена наконец-то рассмотрел, что он сидит в какой-то ямище. Под ним и вокруг него громоздились обломки бетона, какие-то потемневшие от времени деревянные сваи. Кудлатая голова Валеры маячила где-то вверху, выглядывая из-за кромки пролома. При одном взгляде на этот пролом Генке сразу стало нехорошо. Выходит, он действительно провалился — ухнул в какой-то подвалище вместе с добрым куском пола.

— Фонарь подбери. Вон он, справа от тебя… — Валера посветил чуть в сторону, и Генка, в самом деле, разглядел оброненный фонарь. Дотянувшись до него, он щелкнул кнопкой. Стекло треснуло, но лампочка горела вполне исправно. Водя лучом по сторонам, Гена исследовал свое узилище.

— Как бы снова чего не обвалилось, — обеспокоился наверху Валера. — И запашок вон какой страхолюдный. Ты бы вылезал оттуда побыстрей.

— Легко сказать! А как?

— У тебя же веревка в рюкзаке. Забыл? Доставай и бросай мне, а я уж тут организую какой-нибудь крепеж.

Третий этаж — не пятый, и со второго броска Валера поймал моток. А еще чуть погодя вниз спустилась аккуратная веревочная петля.

— Это что, вешаться? — пошутил Генка.

— Типун тебе на язык! Ставь туда ногу и хватайся руками. А я вытяну.

Гена шагнул было к веревке, но остановился.

— Так не пойдет, — он вяло покачал головой. — Тут что-то есть. Если уж я сверзился вниз, надо хотя бы осмотреться…

— Генка, не дури!

— Я не дурю, — подросток преспокойно достал из рюкзака рацию, привязал одну из лямок к веревке. — Поднимай, там вторая. Будем переговариваться.

— Ты чего надумал?

— Хочу прогуляться малость.

— С ума сошел?!

— Ты пойми, Валер, — Гена задрал голову, — я столько с диггерами про разные катакомбы трепался, фильмов, наверное, около сотни видел, а сам под землей ни разу не был.

— Дурила! Мало тебе одного падения?

— А вдруг здесь что-нибудь интересное?

— Сейчас самое интересное для тебя — это выбраться оттуда живым и невредимым.

Генка, прихрамывая, шагнул по наклонной бетонной плите, перелез через темную балку. Его окружали форменные руины — треснувшие плиты, лохмотья арматуры, битый кирпич. Вероятно, Валера был прав, говоря о ветхости построек того времени. Еще и взломщики постарались. Кто знает, может, от тех давних взрывов все и обрушилось. Все равно как при сходе лавин. И держался здешний свод на одном-единственном честном слове — верно, дожидаясь его, Генку…

— Рацию включай! — крикнул он Валере. — Не бойся, я быстренько…

Свое падение, Генка, в самом деле, воспринял как добрый знак. Даже страх куда-то испарился. Мог ведь кости запросто переломать и сотрясение заработать, так нет же! Целехонек и здоровехонек! Те, что были на складе до них, тоже ведь долбили бетон кирками и ломами. Даже шашки пытались взрывать! Только ничего у них не вышло. А он взял притопнул пару раз — и сработало! Чем же это назвать, как не везением?

— Гена, как слышишь меня? Ответь!

— Слышу нормально, — подросток посветил вокруг себя. — Кажется, начинаю понимать. Тут у них несколько комнаток было. Что-то вроде подземного этажа. И лестница, похоже, капитальная имелась. Но когда съезжали, все спешно демонтировали, а проход наверх забили цементом…

— Где ты сейчас?

— Движусь по коридору. Вонища страшная, аж в груди першит… — он, не удержавшись, раскашлялся. — Та-ак… Сперва прямо шел, а сейчас поворачиваю вместе с тоннелем. Никаких сталактитов не наблюдаю. Крыс-людоедов тоже… Опа!..

— Что там у тебя?

Прежде чем ответить Генка осмотрелся внимательнее. Коридор расширялся, превращаясь в подобие зала. Слева угадывалось нечто напоминающее заброшенную платформу. От вокзальной она отличалась лишь более скромными размерами. И что-то там было еще — то ли ящики, то ли миниатюрные вагончики… Подросток сделал несколько шагов и остановился. Так и есть; выныривая из черного пещерного зева и убегая в такую же колодезную глубь, у платформы застыла вереница вагонеток. Темные и ржавые, похожие на огромные чаши весов, они успели прирасти колесными парами к рельсам узкоколейки.