Слева от солнца

Было слышно, что Мореход снова смеется. В такое он, конечно, поверить не мог.

* * *

Звонок номер два занял у него времени значительно меньше.

Никогда в жизни распорядитель Генку не видел и не слышал. Общались они исключительно по почте, пользуясь особым, разработанным Генкой шифром. При этом за рамки делового партнерства не пытался выходить ни тот ни другой. Это и был главный Генкин бизнес — тайна за семью печатями. И даже не за семью, а сорока семью. Конечно, от друзей-хакеров трудно что-либо утаить, но этот секрет Генка опекал самым тщательным образом. Само собой, среди приятелей ходили разные слухи, кое-кто позволял себе подозрительные шуточки, однако дальше намеков разговоры не шли.

Немного смущало, что распорядитель услышит голос подростка, но не было под рукой ни тембросмесителя, ни даже простеньких шифрующих модемов. Оставалось надеяться на деловую хватку распорядителя и серьезность момента. В том же, что человек это неглупый, Генке приходилось убеждаться не однажды.

Тем не менее, набрав нужный номер, Генка постарался заговорить самым своим «низким» тембром. Баса, разумеется, не получилось, но Генке подумалось, что за взрослого он все-таки «сошел».

— Фирма «Ясперс»? Леопольд Карлович беспокоит.

В отличие от Морехода распорядитель успел проснуться и, наверняка, сидел за компьютером, однако нотку растерянности в его голосе Генка все же уловил.

— Леопольд Карлович? Та-ак… Что-то я вас раньше не слышал.

— Да и я вас тоже. Вы не смущайтесь, спрашивайте все, что положено.

— Ммм… — Генкиной памятью распорядитель не обладал, и слышно было, как мужчина лихорадочно стучит по клавиатуре, вызывая нужный файл с кодировкой.

— Вы не торопитесь, время у меня есть, — ободрил его Генка.

— Э-э… Попрошу назвать номер вашего счета.

— Ноль семь, ноль пять, сто пятьдесят восемь тире одиннадцать, девятнадцать, девяносто три, тридцать один, — Генка мог бы выпалить это одной стремительной фразой, но намеренно не спешил. Тем более что и не счет это был, а его собственные реквизиты: разбитая пополам дата рождения, рост в сантиметрах и миллиметрах, а также количество зубов.

— Все в порядке, Леопольд Карлович, что-нибудь чрезвычайное?

— Не совсем. Хотел поинтересоваться сегодняшними активами «Ясперса».

— Все как обычно. Правда, лето — мертвый сезон. Рынок отсыпается, заказчики на морях с океанами. Осенью, думаю, начнется оживление.

— Это понятно, но меня интересует сумма возможного изъятия. Причем — изъятия срочного. Есть у нас свободные средства?

— Ммм… Вообще-то все в деле. Даже резервный счет. То есть глобально с него я ничего не снимаю, но, сами знаете, он у нас как демпфер — всегда под рукой. Чтобы было чем заткнуть брешь.

— И все-таки: что можно снять без риска навредить делу?

Распорядитель звонко защелкал по клавиатуре.

— Ну… Не так уж много. Полагаю, что в пределах ста тысяч.

— Это мало.

— Если совсем подтянуть ремешок, можно, конечно, удвоить сумму, но тогда рискуем остаться ни с чем. Наоборот, я надеялся, что будут поступления по вашему каналу.

— Хмм… Там должно на днях капнуть. Порядка восемнадцати тысяч евро.

— Тогда чуть легче… А то ведь можем встретить начало сезона совсем голыми.

— Согласен. А как наши дела на бирже?

Распорядитель шумно вздохнул.

— Биржа — дама непредсказуемая. Пока ни особых взлетов, ни падений. Шулеры, конечно, работают, но нам за ними не угнаться. Вот месяца через три-четыре пойдет волна переоценок, можно будет хорошо сыграть. А сейчас вынимать оттуда средства бессмысленно.

— Понял. Не такие уж мы, значит, миллионеры, а?

— Быстро миллионы только воруются, Леопольд Карлович.

— Тоже верно, — Генка потер лоб. — Хорошо, постараюсь не выходить за рамки разумного.

— Появились новые возможности?

— Вроде того, хотя пока говорить рано. Удачи!

— И вам того же, Леопольд Карлович!

Гена выключил сотовый телефон, поднял глаза и испуганно вздрогнул. Прямо перед лицом грациозно зависла гигантская стрекоза. Радужные крылья неуловимо трепетали — практически сливались с воздухом, огромные глаза внимательно взирали на человека. Впрочем, испуг Генки насекомое, конечно, заметило, а потому выписало ехидную восьмерку и стремительно поднялось ввысь.

Глядя ей вслед, паренек уныло улыбнулся.

— Ну что, Леопольд, подлый трус, испугался? Страшно, небось, снимать денежки? — И сам же себе ответил: — Страшно! А все-таки придется…

* * *