Слепцы

– По-моему, это не смешно, – сухо произношу я.

– По-моему, тоже, – мигом серьезнеет девушка. – Ни капли не смешно. Я слушаю истории о тех людях, которые жили когда-то там, наверху, и у меня волосы дыбом встают… Иногда я хочу заплакать, иногда меня скручивает от ужаса. Учитель рассказывал нам про древний Рим, про Вавилон, Египет, так вот, даже там не было такого рабства, как в Последнюю Эпоху! Это страшно. Но я смеюсь. Слушаю истории про тех, кто ради карьеры и денег превращал в ад жизнь себе подобных, – и смеюсь. Слушаю про тех, кто ради минутной славы шагал по трупам, – и смеюсь.

– Смеешься? Но почему?

– А не знаю. Так проще.

Я хмыкнул, но ничего не сказал. В словах Маши о том, что они вообще не боятся смерти, есть доля лукавства. А вот в том, что жизнь и смерть здесь идут рука об руку, я смог убедиться очень скоро.

Я сразу, как только в первый раз очнулся в зале Апсны, заметил гигантский каменный крест, высеченный в скале. Потом, приглядевшись, увидел, что с двух сторон от креста изображены какие-то люди. Видимо, святые. Под крестом и иконами возвышались одинаковые глиняные холмики. Что это? Сначала я не мог ответить на этот вопрос. Лишь когда начались похороны, догадался об их назначении.

– Могилы? – не столько спрошиваю, сколько уточняю я.

– Они самые, – кивает Мария.

Одна могила только готовится принять своего вечного гостя. На моих глазах мужчины выгребли из глубокой узкой ямы глину и встали по сторонам. Кстати, одного из них, Алекса, того самого, который стукнул меня по голове, я тут почему-то не увидел. Потом подходят женщины и в благоговейном молчании выстилают могилу мхом. Погребение готово, но похороны не начинаются. Пещерные (называть их про себя «дикарями» я перестал) кого-то ждут.

– Кого вы хороните? – тихо спрашиваю я.

Маша смотрит на меня как-то странно, – то ли с испугом, то ли с сочувствием, – но молчит.

В пещере царит тишина. Воздух словно бы застыл. Он висит тяжелым, темным занавесом над головами людей и кажется осязаемым. Легкий аромат, источник которого я никак не могу обнаружить, приятно щекочет ноздри. Возможно, это какие-то подземные испарения. Беззвучно мерцают светлячки. Застыли, точно изваяния, люди. Сын вождя тихо стоит рядом с отцом и матерью, глядит по сторонам серьезно, задумчиво. Кошка, устроившаяся на плече хозяйки, молча смотрит перед собой. Даже рыба не плещется в озере.

Все живое чувствует ледяное дыхание смерти, прошедшей совсем рядом, почти коснувшейся их краями савана. Все ощущают мрачную торжественность момента. Один только я ничего не понимаю.

– А ждете кого?

Вместо ответа Маша легким жестом указывает куда-то за спины мужчин и в тот же миг опускается на колени. Следом преклоняют колени и все остальные. Я на всякий случай тоже опускаюсь на влажную глину. Тут только замечаю я, что к кладбищу из глубины подземного зала медленно, торжественно шествует сгорбленный старик. Издалека бросается в глаза длинная борода пепельного цвета, спускающаяся до пояса; такого же цвета и его волосы. Он идет, опираясь на посох, и что-то бормочет себе под нос.

Я сначала предположил, что это колдун или знахарь, но потом услышал, как седовласый старик напевает:

– Ве-е-ечная па-а-амять. Ве-е-ечная па-а-амять.

Священник. Вот кто это.

Подойдя к племени, которое в полном составе собралось около свежей могилы, старик трижды перекрестился, и последние сомнения отпали. Я торопливо складываю пальцы в щепоть и осеняю себя крестным знамением.

– Это Кондрат Филиппович, – шепчет мне на ухо Маша, – он будет отпевать…

– Кого?

Я вновь не получаю ответа.

Тем временем седой старик заканчивает читать молитвы и обращается к Маше:

– Приведи его, Мария. Пусть попрощается.

– С кем?

– Сейчас сам увидишь, – шепчет Острикова, пряча глаза, – иди.

И я делаю шаг вперед.

А вот и покойник.

Рядом с погребением, не заметный со стороны за сваленной в кучу глиной, лежит какой-то человек. Он облачен в красно-синий комбинезон. На груди три буквы: «Р.К.А». Такой же был и на мне. Светлые волосы обрамляют гордое, величественное лицо. Очень красивое лицо. Даже смерть не лишила его изящных, благородных черт.

– Да это женщина! Какая… Какая властная. Настоящая принцесса. Или нет, королева. А может… Капитан?

Тут же голова закружилась, сначала медленно, потом все быстрее. В глазах потемнело. Все вокруг подернулось туманом.

– Ка-пи-тан! – сорвалось с моих губ случайно подвернувшееся слово.

Все племя дружно кивает.

– Капитан, – эхом отвечают люди.

Вождь Афанасий делает шаг вперед и произносит:

– Да, Герман. Это – твой товарищ, капитан Светлана Николаева. Так было написано на ее скафандре.

Я слышу слова Афанасия так, словно тот вещает издалека, но теперь все понимаю. Фрагменты нехитрой головоломки сложились вместе.

– Мы нашли ее на Мертвой станции, – продолжает говорить вождь. – Страшное место. Там выходят из-под земли ядовитые газы. Оттуда приполз сюда и ты. Видимо, именно под действием газов ты потерял память. Еще там лежал твой шлем, а в карманах капитана Николаевой мы нашли…

Но договорить ему не дал Кондрат Филиппович.