Слепцы

И мы снова молчим. Сил у нас не хватает даже на то, чтобы материться. Природа, мать наша, берет свое сторицей. Фантастический марш-бросок через систему Окро измотал обоих. Адреналиновый удар прошел, прилив сил сменился отливом. И вот время идет, а мы лежим. Нет, не верно. Даже время не идет, оно ползет. Минуты шествуют одна за другой торжественно, чинно, словно на параде, никуда не спеша. И нам, если подумать, торопиться тоже больше некуда.

Когда жажда одолевает меня, я без колебаний зачерпываю воду из озерка, на берегу которого мы лежим.

– А вдруг яд? – пытается предостеречь меня Даша.

Я лишь пожимаю плечами и продолжаю пить. Мне все равно. Умру от отравления – значит, так тому и быть. Узнать, пригодна ли вода для питья, иначе мы не сможем. К счастью, она оказывается не ядовитой.

Даша смотрит на меня минут десять, не отрывая глаз. Должно быть, гадает, умру или нет. Видя, что со мной все в порядке, она тоже наклоняется к воде. По поверхности озерка расходятся круги. Даша пьет осторожно, маленькими глотками. Правильно делает. Сразу глотать много воды после долгого перерыва нельзя.

«Забавно. Лакает. Как кошка, – думаю я, глядя на нее. – Она и есть кошка. Такая же гибкая. Такая же мудрая. Такая же кусачая, когда не в духе, хе-хе. Тоже бывает ласковой, нежной».

Я улыбаюсь и закрываю глаза, погружаясь в воспоминания. Пусть за последние дни в моей жизни случилось одно лишь хорошее событие, оно вполне перевешивало все ужасы и опасности. Сладкий, волшебный миг нашей с Дашей близости там, в засыпанном обвалом гроте… Хотя бы ради тех безумных, неописуемых минут стоило рождаться на свет.

И вот теперь мы остались одни. И времени у нас много. Снова ирония судьбы? Возможно. Нет, я не рад тому, что ее супруг нашел смерть в пастях прожорливых тварей. Только последний негодяй мог бы сейчас радоваться. Арс был хорошим парнем. Ни немота, ни седые волосы не уродовали этого сильного, мужественного человека, а лишь украшали Арсения Петровича, придавали его персоне загадочный, почти мистический ореол. На месте Дарьи я бы тоже влюбился в такого мужчину. Арс был идеальной парой для вспыльчивой, темпераментной Даши. Ни один другой мужик не прожил бы столько лет рядом с Дарьей. Я уважал его, может быть, немного завидовал, но ненавидеть – нет! И разрушать его семейное счастье я не хотел. Хотя бы по той причине, что врагов у меня в пещере хватало и так.

Но и лгать себе глупо. Даша теперь моя. Сейчас, разумеется, ни о какой любви речи быть не может. Должно пройти время. Пусть ее раны затянутся, пусть оттает сердце. Даша убита горем, но рано или поздно она придет в себя. Кружевницына слишком сильный человек и слишком любит жизнь. Такие, как она, просто не умеют долго страдать. Не та порода. Ну, а я не спешу, я ждать умею.

Я сижу, прислонившись спиной к ножке самого большого и толстого гриба, сложив руки на груди, прикрыв глаза, и смотрю на Дашу. Она лежит на боку, спиной ко мне, поджав ноги, закутавшись в лохмотья, оставшиеся от куртки. Вздрагивает. Мерзнет? Тут, конечно, не жарко, но и не холодно. Градусов восемнадцать точно. Скорее всего, это нервная дрожь. Или плачет. Успокоить ее? Но что я скажу? Слова тут бесполезны. Обнять, прижать к себе? Рано. Пока рано. Лучше ничего не делать. Лучше в первую очередь для меня. А Даша не девочка, справится.

Кстати, за весь этот трижды безумный день я ел лишь однажды, рано утром. С тех пор, как любила говорить Ханифа, маковой росинки во рту не было, и желудок мой давно настойчиво намекал: «Не мешало бы немного подкрепиться». Ничего съедобного вокруг я не видел, поэтому терпел. Наконец, видимо, отойдя от потрясения, организм мой взбунтовался; урчание в животе стало напоминать рычание давно не кормленого зверя: «Жрать! Жрать!»

В общем, пока Дуся спит, пришло время поискать еды. Я решаю прибегнуть к проверенному способу: испытанию на себе. Прохожусь вдоль озера, внимательно осмотрев всю имевшуюся тут «растительность», и аккуратно вытаскиваю из земли вместе с корешком самый маленький и аккуратный грибок. Выглядит он довольно симпатично – напоминает маленького человечка в шляпе. Меня, однако, больше волнует вкус.

Несмотря на призывное урчание в животе, я долго не решаюсь отведать местный эндемик. Верчу грибок в руках, нюхаю. Разламываю пополам, чтобы проверить на червивость. Внутри гриба обнаруживается какая-то живность. Точнее, ее след: дырочка, проделанная местным насекомым. Или червяком.

На одном из уроков Кондрат Филиппович, земля ему пухом, говорил нам:

– Если грибочек ел кто-то до тебя, значит, он съедобный. Червяк – не дурак, отраву жрать не станет. Гораздо подозрительнее, если гриб «чистый».

– Фу. Была бы охота червяков трескать… – поморщился тогда Алекс.

– Наоборот, отлично. У всех просто грибы, а у тебя – с мясом, – парировал учитель, вызвав всеобщий хохот.

Мы долго смеялись над шуткой Наставника. Бедный Алекс от гнева чуть не лопнул. Наверное, именно поэтому я запомнил тот урок Кондрата Филипповича. И вот знания пригодились.

Набравшись смелости, я отправляю половинку гриба в рот.