Слепой. Выстрелы в темноте

Слепой знал несколько приемов, способных расположить кого угодно. Например, найти интересную для собеседника тему, сказать, что разделяет его увлечения. Люди не обязательно испытывают симпатию к единоверцу, идейному единомышленнику. Но к тому, кто болен сходной болезнью – язвой желудка или коллекционированием игрушечных автомобилей, – сразу чувствуют расположение.

Слепой не хотел задавать наводящие вопросы – это было бы слишком грубо. Он вспоминал скудные сведения из биографии Абросимова-младшего, оценивал его внешность. Не женат, образ жизни наверняка не назовешь размеренным, кожа на руках и на лице ухожена, но цвет не слишком здоровый, бледный.

Слепой поморщился и прижал локоть к правому боку.

– Что я съел сегодня лишнего? – негромко спросил он самого себя. – Ну да, конечно, болгарский перец в томатном соусе в «Елках-палках».

– Острый перец? – поинтересовался Андрей.

– Перец-то не острый, а вот томатный соус моя печень не принимает.

И попал в точку – у Абросимова-младшего были проблемы с печенью. Через полчаса они уже, перебивая друг друга, рассуждали о пользе творога и сухофруктов, о большем вреде вина по сравнению с водкой и о мудреных лекарствах вроде «Эссенциале форте». Лишний раз Слепой убедился, как важно знать много о самых на первый взгляд бесполезных вещах.

Через час оживленной беседы Андрей, конечно, не проникся полным доверием к человеку с пистолетом, но всякое предубеждение исчезло. Он даже улыбнулся несколько раз, опровергая неправильные утверждения о той или иной минеральной воде.

Еще через час он снова попытался договориться с Глебом по-хорошему, предложить приличные отступные.

– В чем, вообще, проблема? – удивился Слепой. – Возьми с собой еще одного человека, самого опытного, самого доверенного. Пусть деньги будут у него, пусть он передаст их из рук в руки.

– Мне разре…

Абросимов-младший хотел посетовать, что не имеет возможности взять двух сопровождающих. Но вовремя спохватился – это означало бы, что детали предстоящего обмена уже согласованы.

– …разрешат взять с собой только одного. Я почти уверен.

– Пойми ты, наконец: я точно знаю, что деньги готовы. Если б они меня интересовали, ты бы мне сейчас принес их в клюве.

– Думаю, непонимание наше взаимно, – Андрей Абросимов бросил долгий взгляд в темные непроницаемые стекла очков. – Но я рад, что дело постепенно налаживается.

– Слишком медленно. И нам обоим это промедление выйдет боком.

* * *

Другие заинтересованные лица знали о предполагаемом обмене из более достоверных источников – они слышали разговор по мобильной связи. Двое на кухне не собирались принимать в нем непосредственное участие. Они обсуждали режиссуру завтрашней сцены и действия тех, кто выйдет на подмостки.

Один чертил вилкой на скатерти. Другой только что закончил с пиццей собственного рецепта и поставил ее в микроволновку. Из-за больших залысин голова первого выглядела слишком крупной по отношению к чертам лица. У второго, который скинул фартук и вымыл руки, эти черты были совсем другими, и растительность на голове пока еще не начала редеть. И все же наблюдательный глаз заметил бы в их лицах нечто неуловимо общее.

Оба принадлежали к милицейской разновидности homo sapiens. И не имело никакого значения, что Владимир Балашов был действующим сотрудником в капитанском звании, а человек за рулем десять лет как вышел в отставку из-за одной очень некрасивой истории.

– Ты в них уверен?

– Приказ выполнят.

– И какой будет приказ?

– Не лезть, пока заложники не окажутся в безопасности. Потом уже включаться.

– Если включатся по-хорошему, нам ловить нечего.

– Сразу валить не станут, приказ – взять побольше народу живьем. Главное – спровоцировать события в нужный для нас момент. Было б неплохо, если б команда Плаща получила шанс прикрыться на отходе кем-то из баб.

Собеседник кивнул, сосредоточенно разглядывая освещенное нутро микроволновки.

– Они могут рассыпаться в разные стороны, – предположил Балашов.

– Кассу, я думаю, примет Сыч. Плащ может вообще не присутствовать на обмене, подождет где-нибудь поблизости.

– Надо ни на ком не фиксироваться, только на кассе. Сыча могут завалить, и деньги заберет кто угодно.

– А если они полезут в дом? Прихватят мать или дочку и полезут.

– Никогда. Они ведь в курсе последних веяний, знают, что торговаться за заложницу будут только для отвода глаз и своими ногами ни один бандит из дома уже не выйдет.

Володя Балашов был в деле главным связующим и опосредующим звеном между заказчиком и группой исполнителей из бывших сотрудников милиции. Именно эта группа следила за убежищем в ожидании обмена. Именно она упустила Плаща и К^о. И ей предстояло теперь реабилитироваться.