Слепой. Выстрелы в темноте

Отъезжая от здания министерства, Потапов увидел машину Левитина, медленно подползающую навстречу. Оба велели водителям притормозить и одновременно вышли наружу.

– Где Катя? – угрожающе спросил Левитин.

– Хорошо, что сам приехал. Иначе пришлось бы срочно тебя разыскивать и задавать именно этот вопрос.

– Будешь уверять, что ты ни при чем? – Левитин с трудом сдерживал бешенство.

– Это тебе придется оправдываться.

– Не нарывайся, – Левитин выставил вперед указательный палец, направив его в грудь товарищу, как острое, разящее оружие. – Ты угрожал ей, а теперь она исчезла.

– Может, не будем здесь выяснять отношения, найдем более подходящее место?

– Мне уже плевать на церемонии. Ты пожалеешь, что тронул мою семью. Если ты не виноват, откуда тебе известно, что Катя пропала?

– Пропала из-под носа у моего человека. Я поставил его рядом с домом, этого я отрицать не собираюсь.

– Следить?

– Да, дорогой, именно так. Чтобы ее не втянули в грязные дела.

– Я за нее в ответе, со всеми вопросами ты должен был обращаться ко мне!

– Обратился. И понял, что этого недостаточно.

– А знаешь, что я понял? Она была права в отношении тебя. Каким-то боком ты замешан в истории с Абросимовыми. Вначале мне все это показалось диким, а теперь уже не кажется. Даю тебе последний шанс: через час она должна быть дома. Плюс – ты раз и навсегда оставляешь ее в покое. Тогда все останется между нами.

Оба стояли на тротуаре. Несмотря на близость к министерству, по нему шли обычные прохожие, невольно прислушиваясь к разговору на повышенных тонах. Никто, конечно, не замедлял шаг, поэтому каждый имел возможность услышать только несколько фраз, не дающих представления о сути дела. Впрочем, Потапову и это не слишком нравилось.

– Долго ты собираешься веселить народ бесплатным шоу?

– Мне бояться нечего.

– Вижу, она в самом деле укатила без твоего ведома, – негромко, с брезгливой досадой заметил Потапов. – Есть основание думать, что за рулем сидел тот самый «музыкант».

– Твои люди это видели и дали ему уйти?

Потапов пожал плечами, как бы говоря, что сплоховать может всякий. Левитин впервые с момента встречи отвел от него взгляд – сунув обе руки в карманы брюк, покачнулся с носков на подошвы и поднял взгляд к выгоревшему от солнца небосводу. Запал его начал иссякать.

– Теперь решай: вместе будем разбираться или мешать друг другу?

Левитин снова перевел взгляд на лицо товарища с печатью официального статуса чиновника высокого полета.

– Кстати, твой человек вообще все прошляпил, – заметил Потапов. – Если он был не в курсе, если он не страховал ее отъезд, тогда он вообще полный кретин. Даже не понял, что произошло, остался стоять, как стоял.

Глава представительства банка «Da Vinci» снова с тоской посмотрел в небо, будто ища там ответа на вопрос о том, как далеко могут зайти друг у друга за спиной самые близкие люди.

– Попробуй позвонить ей на мобильник.

Левитин отошел в сторону, чтобы Потапов не слышал разговора. Он очень сомневался, что Катя ответит, – и действительно, абонент был «временно недоступен».

– Ее не увозили насильно, это случилось по обоюдному согласию, – с мрачным видом уточнил Потапов.

Левитин допускал, что это может оказаться правдой, но подозрения и сомнения в Кате окончательно отступили перед тревогой за нее. «Лишь бы только обошлось, – мысленно повторял он. – Ради этого стоит даже с самим чертом заключить союз».

– Сядешь в мою машину или мне в твою садиться? – спросил он у Потапова.

* * *

Абросимову-младшему тоже предстояло принять важное решение. Время все больше поджимало, к десяти вечера ничто не обещало резких изменений в раскладе. Или он пропустит завтра обмен, или отдаст все в руки незнакомца в темных очках – огромные деньги, судьбу брата и его семьи.

В том и другом случае цена ошибки очень велика, хотя первый вариант выглядит соблазнительнее. Кто сказал, что срыв обмена будет вымещен на заложниках? Для этого может быть масса причин – вдруг он, Андрей Абросимов, почувствовал слежку милиции, вдруг узнал о прослушке? Тогда преступники должны быть ему благодарны. Скорее всего они подождут с выводами и назначат новый срок.

Но как они это сделают, если он торчит здесь? Позвонят? Но человек в защитных очках неотлучно рядом – любой разговор услышит от первого слова до последнего. И не позволит никаких намеков.

Неторопливое, перемежаемое паузами общение продолжалось уже не первый час. Абросимов-младший пытался раскусить собеседника, и Глеб прекрасно это понимал. Сам он не хотел давить, пережимать. Иметь рядом на момент обмена еще одного до смерти запуганного человека в придачу к пленникам? Лучше завоевать доверие. Конечно, Андрей Абросимов не настолько прост, он не юная девушка, способная влюбиться до беспамятства. Но к каждому можно подобрать свой ключ.