Слепой. Выстрелы в темноте

Сейчас Андрею Абросимову полагалось бы сидеть на деловой встрече, обсуждая насущные для компании контракты. Или просто отдыхать от напряженного дня в домашнем кресле со стаканом любимого виски в руках, смежив веки перед экраном телевизора. Дождаться звонка, узнать, что все в порядке, сделать несколько распоряжений и с чистой совестью отправиться спать.

Вместо этого он должен потеть здесь, как последняя шестерка. Понимать одного, руководить другим, всматриваться до рези в глазах в изображение. Андрей всегда считал, что старший брат перебарщивает с недоверием, разрешая в одиночку большинство больших и малых вопросов. Теперь, впервые узнав настоящую единоличную ответственность, он вынужден был согласиться с Никитой.

Власть и ответственность требуют полной отдачи. Либо ты вынужден держать на своих плечах каменные своды, все больше горбясь под непомерной ношей, либо рискуешь оказаться заложником чужой бездарности, непорядочности и, в конце концов, предательства.

Мрачные размышления прервало новое сообщение от Райнера. Немец предлагал человеку возле сейфа проверить пять вероятных комбинаций. Андрей передал их по назначению и снова забыл обо всем, неотрывно следя за происходящим.

Первый и второй наборы цифр не дали никаких результатов. Размяв руки, Крупенин продолжил работу. Он поворачивал колесики так медленно и осторожно, как будто неверное движение могло окончиться взрывом. Абросимов-младший мысленно подгонял его – теперь можно действовать и побыстрее.

Не сработал ни один из пяти вариантов. Немец заявил, что ошибка закралась при оценке тестовых комбинаций – надо повторить их снова и тщательнее оценить щелчки. Андрей сделал глубокий выдох и вытер пот со лба своей узкой ладонью. «Неужели я ошибся и отправил негодного человека? – подумал он. – Больше доверять некому. Но сам по себе этот факт не наделяет парня ни острым слухом, ни чувствительностью подушечек пальцев. Тогда кого я должен был послать? Профессиональный взломщик кинул бы меня, даже если б внизу, на улице, его поджидал Девятаев со всей командой. Может, стоило отправить вместе с Сергеем кого-нибудь с хорошим слухом?»

Все началось по новой. Снова тестовые комбинации, снова оценки крестиками. В четырех случаях оценки поменялись: два громких щелчка теперь показались Сергею средними, два средних – тихими. «Может, уши ему заложило?» – подумал Абросимов-младший, бросая взгляд на часы. Третий час пошел с тех пор, как Сергей проник в элитный дом на набережной.

За тридевять земель от Москвы немец снова занялся расчетами. Абросимов прикидывал, как поступить, если попытка снова окажется неудачной. Продолжать до упора или скомандовать Сергею возвращаться?

Но выбора делать не пришлось. Первый же из новых вариантов Райнера сработал. Бронированная дверца открылась медленно и плавно, как в сказке, и Абросимов с трудом пошевелил языком, вмиг ставшим неповоротливым:

– Включай фонарик!

Об этом условились заранее, но он все-таки счел нужным напомнить – слишком много потом накрутилось нервов. Важно было сразу осветить нутро сейфа, чтобы сделать на глазах у него, Абросимова-младшего, максимально полную инвентаризацию.

Глава двадцать восьмая

Старший из братьев был тем временем препровожден в сырое подвальное помещение. Плащ обещал известить жену и дочь, что страшного ничего не произошло – их муж и отец сам захотел побыть в одиночестве.

Каждый раз потребность в самоуничижении медленно нарастала у Никиты Анатольевича и с интервалом в неделю становилась непереносимой. Именно этим определялась частота его свиданий с Викой. Теперь до девушки было не добраться, но сдерживаться при всем старании он уже не мог.

Первая волна выплеснулась на жену, Никита Анатольевич понимал, что за ней неизбежно последует вторая, еще большей силы. Ее уже не удастся утаить – позорный недуг откроется домашним во всей красе.

Абросимов-старший предпочел показать свою слабость главарю похитителей. Какая, в конце концов, разница, что подумает о нем этот тип? Из положения заложника в любом случае трудно опуститься ниже.

Не исключено, что бандиты поймут все превратно, истолкуют как хитрую игру с непонятной целью. На здоровье, пусть думают что хотят. Нужно пережить приступ, тогда ближайшие дни можно будет чувствовать себя свободным от этой гнили.

В одиночестве он мог рассуждать вполне здраво. Но третья волна была не за горами, Абросимов чувствовал ее приближение. Пустое полутемное помещение с брошенным на цементный пол матрацем представляло собой замечательный интерьер для сеанса самобичевания.

Никита Анатольевич сам не заметил, как в здравые рассуждения постепенно начала вплетаться черная нить. Он думал о Даше, о том, насколько далеки они друг от друга. Он никогда не навязывал ей своих вкусов, своих жизненных принципов, пытался вырастить дочь внутренне свободной, самостоятельной, с трезвым взглядом на жизнь. В результате эта самая свобода их развела – ведь он сам не мог разделить ее с дочерью.