Слепой. Выстрелы в темноте

Возможно, противник считал себя плохо различимым в темноте. Но в действительности Глеб видел все, даже направление его взгляда, который был прикован к сиверовским рукам в ожидании подвоха.

Поэтому Глеб атаковал снизу. Резко подался вперед и нанес чрезвычайно болезненный удар по щиколотке носком черного ботинка, взятого напрокат вместе с фраком. От боли и неожиданности противник на секунду потерял равновесие, пошатнулся. Ухватив его за правое запястье, Глеб резко вывернул руку, заставил разжаться пальцы, державшие пистолет. Удар в основание шеи заставил противника обмякнуть.

Бросив взгляд на распростертого у своих ног человека, Глеб еще раз убедился, что тот по всем приметам напоминает охранника. Быстро оттащил его в угол и, вернувшись к порогу, выглянул в коридор. Неужели решил в одиночку, не мешкая, проверить свои подозрения? Или остальные тоже в курсе, просто этот полез вперед, решил отличиться?

Конечно, Глеб прорвался бы на выход, но охрана могла открыть огонь – пришлось бы отвечать. Ему не хотелось оставлять после себя даже раненых. Поэтому он решил покинуть дом другим путем.

Нехитрым способом предотвратив срабатывание датчика на окне, Глеб раскрыл его и соскочил на землю. Собирался уже растаять в темноте, когда его негромко позвал женский голос.

– Постойте, прошу вас.

Подняв глаза, он увидел женщину в окне второго этажа и узнал ее – это была хозяйка дома, жена Левитина.

– Сейчас я спущусь, – сказала она и скрылась из виду.

Что это значит? В курсе ли она недавнего столкновения «музыканта» с охранником? Вряд ли, иначе не пожелала бы поговорить тет-а-тет. Или это просто уловка и сейчас для разговора выскочат два дюжих молодца – те, что встречали и досматривали камерный ансамбль?

И все-таки Глеб остался на месте. Это мог быть выигрышный шанс, который позволит сдвинуть дело с мертвой точки. Им нельзя было пренебрегать.

Глава двадцать шестая

Андрей Абросимов имел машину, квартиру, акции «Сибстали». Но денег как таковых – на банковских счетах или в сейфе – у него было немного.

Каждый из двух братьев вел свой образ жизни. У младшего он вполне соответствовал его холостому положению: траты на женщин, на дорогие костюмы и сопутствующие мелочи вроде запонок, на изысканную кухню и напитки. Покупка дорогих и бесполезных вещей, игра в казино. Слишком сильно Андрея не заносило, но он тратил каждый день значительно больше брата.

Вдобавок Андрей был не хозяином, а управленцем. Акций компании он имел не больше, чем любой другой сотрудник такого ранга, и никогда не выражал желания прикупить еще. Сейчас он никак не мог уплатить выкуп из своих средств, с тем чтобы потом, после освобождения пленников, получить от брата возмещение расходов.

Распоряжаться акциями Никиты он не имеет права, да и вряд ли стоит выбрасывать на продажу крупный пакет акций именно сейчас, провоцируя дальнейшее падение курса. Продавать нужно что-то другое.

Неужели похитители не понимают, что важно как-то переслать сюда заполненный бланк доверенности с Никитиной подписью? Такую бумагу Андрей уж как-нибудь заверит у нотариуса в отсутствие брата.

Или Никита сознательно не идет на этот вариант? Не вполне доверяет младшему брату, не хочет, чтоб тот получил доступ к его счетам, его банковским вкладам? На что же он тогда рассчитывает? На сейф в собственной квартире? Но где ключи от квартиры, от сейфа? Где код, его ведь не возьмешь с потолка?

Опасаясь, что ключи были при Никите, Андрей сам потребовал от милиции взять под дополнительную охрану и братнин загородный коттедж, и квартиру в доме на набережной Москвы-реки. Вдруг бандиты наведаются туда?

Теперь он понял, что, возможно, поспешил привлечь к надзору милицию. Нужно как-то выкручиваться, как-то извлекать на свет божий наличность брата. Люди редко держат деньги и ценности в загородном доме. Другое дело – элитный многоквартирный дом в сердце Москвы.

Итак, дом на набережной…

Абросимов-младший и Сергей Крупенин сидели в машине метрах в двухстах от этого самого дома с мозаикой светящихся и темных окон. В приоткрытое окно веяло свежестью от беззвучно текущей реки.

– Ситуация идиотская, – подытожил Абросимов-младший. – Хочешь не хочешь, придется влезать в квартиру к родному брату.

– Если честно, я не думал, что три миллиона евро такие уж большие деньги, когда речь идет о «Сибстали».

– Если верить журналистам, так это вообще семечки. Они любят чужие деньги считать, делать вид, что в курсе условий сделок. Погонный метр длины хорошей яхты в самом деле стоит миллион. Опять же, породистые скакуны – арабских жеребцов продают и по четыре лимона, и по пять. Только все это переводы со счета на счет.

Андрей не особенно стремился обсуждать этот вопрос. Ему просто надо было поддержать дружеский разговор, чтобы Сергей отчетливо представил суть проблемы.