Слепой. Один в темноте

Чиж свернул с асфальтированного проселка на огибающую кладбище грунтовку и надавил на газ. Маячивший сзади на приличном удалении пожилой «форд» заволокло густыми клубами пыли. «Это все, что останется после меня, – надсаживаясь, ревел из динамиков хриплый голос Юрия Шевчука, – это все, что возьму я с собой…» Песня была, что называется, в тему; Чиж вытряхнул из пачки сигарету, ловко прикурил одной рукой, поглубже надвинул соломенное сомбреро и снял с предохранителя лежащий рядом с коленкоровой папкой пистолет.

Для задуманного дела табельный старикашка «Макаров» был жидковат, но Чиж знал, где разжиться артиллерией более крупного калибра. Впереди показалась кривовато торчащая на обочине коробка черного микроавтобуса. Чиж увеличил громкость магнитолы до максимума, заставив слабые динамики астматически захрипеть, и еще прибавил газу.

В самое последнее мгновение он ударил по тормозам и изо всех сил уперся обеими руками в баранку. «Семерка» пошла юзом, вздымая целые тонны пыли, и с оглушительным лязгом въехала в задний борт микроавтобуса. Смятый в гармошку капот встал дыбом, из пробитого радиатора ударил гейзер; одна половинка распашной задней двери микроавтобуса открылась, криво повиснув на уцелевшей петле, покачалась немного, словно в раздумье, и с грохотом обрушилась на смятый в лепешку двигательный отсек «жигулей», явив взору Чижа ошеломленную физиономию сидящего внутри Падлоида.

Чиж потряс головой, вместе с застрявшим в волосах стеклом вытряхивая из ушей тоскливый комариный звон, и, протянув руку, взял с сиденья пистолет.

Передние дверцы микроавтобуса распахнулись одновременно, и на дорогу синхронно выпрыгнули Хомут и Серго.

– Ну, лошара, ты и попал, – глядя на Чижа поверх спинки сиденья, с деланным сочувствием изрек оставшийся в салоне микроавтобуса Падлоид.

Ветрового стекла не было: то, что от него осталось, частично лежало на смятом капоте, а частично – на Чиже и вокруг него. Чиж поднял пистолет и выстрелил. В отличие от Варечки Наумовой, он никогда не брал призов на соревнованиях по стрельбе, но Падлоид как в воду глядел: Чиж попал. Пуля пробила Падлоиду переносицу, и фонтанчик крови взметнулся высоко над спинкой сиденья, за которой убитый охранник исчез так же быстро, как исчезает из вида нырнувший в открытый сценический люк черт, уносящий подписанный кровью очередного дурака контракт.

С комфортом сидя в водительском кресле, Чиж поверх баранки спокойно и методично расстрелял Серго и Хомута. Серго еще успел перед смертью выхватить из-под полы тупоносый «ингрэм» и, падая, выпустил в небо короткую очередь. Чиж вылез из машины, забрал у него «ингрэм» и пересел за руль «мерседеса». Как он и ожидал, его вылазка не осталась незамеченной: укрепленная под «торпедой» микроавтобуса рация разразилась серией задушенных хрипов и искаженным голосом Кривошеина потребовала объяснений по поводу стрельбы.

Чиж все объяснил, как умел, а потом резким рывком выдрал витой шнур из гнезда и выбросил микрофон в открытое окно. Движок завелся сразу, словно только того и ждал. Одобрительно покосившись на стоящий между сиденьями «Калашников», Чиж в два приема развернул громоздкий микроавтобус на узкой дороге, переключил передачу и утопил педаль акселератора. По салону гулял пыльный сквозняк, уцелевшая половинка задней двери размеренно хлопала, будто отбивая такт неслышной людскому уху музыки; труп Падлоида грузно подпрыгивал и перекатывался в узком проходе между сиденьями, но Чиж не обращал на него внимания: на скорость этот мертвый груз никоим образом не влиял.

Старый «форд», тащившийся за ним по пятам от самого офиса «дяди Саши», с тупым упорством продолжал двигаться навстречу. Правда, теперь он ехал гораздо медленнее, чем раньше, и, насколько мог судить Чиж, постепенно снижал и без того небольшую скорость. Когда расстояние между ними сократилось до сотни метров, грезящий родными немецкими автобанами красный драндулет окончательно остановился, окутавшись облаком невесомой пыли.

Поравнявшись с ним, Чиж затормозил и выставил голову в окно. Как и следовало ожидать, за рулем «форда» обнаружилась знакомая личность.

– Не надо, – глядя на Чижа снизу вверх, попросил Глеб Сиверов. – Зачем тебе это? Твоя взяла, пора и угомониться. Ведь убьют же!

Вместо ответа Чиж прострелил ему передний скат, отпустил сцепление и нажал на газ.

– Чертов дурак, – сказал Глеб Сиверов, выходя из машины, и закашлялся, проглотив килограмма полтора висевшей в воздухе пыли. – Что за поганая манера все время дырявить людям колеса? Ну и черт с тобой, пропадай, раз такой умный, – противореча самому себе, добавил он, глядя вслед удаляющейся пылевой туче, внутри которой скрывался черный микроавтобус.