Слепой. Обратной дороги нет

Добрейший Антон Митрофанович отпустил еще одно замысловатое, многоэтажное, совершенно непечатное выражение из тех, коими испокон веков славились русские моряки, особенно военные, и на этом дискуссия была окончена. Глеб снова припал щекой к прикладу и вплотную занялся катерами. Меткий снайперский огонь, ведущийся с большого расстояния, заставил приближавшиеся суденышки маневрировать, уклоняясь от пуль, которые безошибочно находили бреши в импровизированной броне. Если бы не это чертово железо, Глеб, пожалуй, сумел бы отразить нападение еще на дальних подступах, перещелкав, как куропаток, большую часть атакующих, а остальных заставив радикально пересмотреть свои планы.

Он слышал, как распластавшийся на крыше трейлера капитан по одному передает вниз автоматы. Название и характеристики судна, на котором трейлер предполагалось отправить в Италию, а также состав экипажа были известны заранее, поэтому тайник в крыше укомплектовали не как попало, а так, чтобы оружия хватило всем и еще кое-что осталось на всякий пожарный случай. Помимо винтовки, находившейся сейчас в руках Сиверова, это были в основном автоматы Калашникова – старые, добрые, безотказные АКМ калибра 7,62, с деревянными прикладами и смешными рожками из рыжей пластмассы, давно снятые с производства, но от этого не ставшие менее грозными, а главное, менее знакомыми русским и украинским мужикам, когда-то отслужившим срочную в рядах доблестной Советской армии. Снизу, с палубы, уже доносились одобрительные возгласы и знакомый скользящий лязг затворов: похоже, пока катера были далеко, происходящее воспринималось командой как некая веселая игра, призванная разнообразить скуку плавания по спокойному, ласковому морю.

Глебу наконец удалось отыскать на одном из катеров человека со снайперской винтовкой – его выдал отраженный окуляром прицела солнечный лучик. «Драгуновка» сухо щелкнула, как пастуший кнут, и вражеский снайпер кувыркнулся за борт вместе с винтовкой, доставив Глебу огромное удовольствие – не столько тем, что сам пошел ко дну, сколько тем, что утопил оружие, державшее Сиверова в постоянном и очень неприятном напряжении.

– Красиво, – вслух оценил это зрелище добрейший Антон Митрофанович.

Глеб оглянулся. Капитан стоял на одном колене рядом с открытым опустевшим тайником и смотрел на море в бинокль. На этот раз Сиверов не смог сдержать улыбку, потому что галстука на капитане уже не было, а в распахнутом вороте расстегнутой до середины груди форменной рубашки (Антон Митрофанович, хоть и командовал ржавым корытом, был большой аккуратист и приверженец строгой, прямо-таки военно-морской дисциплины) красноречиво отсвечивал полосатый треугольник тельняшки. Картину дополнял прислоненный к колену автомат, да и торчавшая из кармана брюк рукоятка «Макарова» не казалась лишней в этом героическом образе.

– Красиво, – повторил капитан и тяжело, протяжно вздохнул. – Только, как подумаю, что за эти художества отвечать придется… А ведь спросят!

– Ты сначала доживи до этого, – оптимистично ответил Сиверов. – А то, если будешь и дальше торчать тут, как памятник, отвечать придется старпому. И вообще, чего ты паришься? Найдем что ответить. А может, и искать не придется…

– Твои бы слова да богу в уши, – проворчал капитан, поспешно укладываясь на живот и выставляя перед собой ствол автомата.

– Это ты зря, – сказал ему Глеб. – Им нужен грузовик, и стрелять они станут именно по нему…

Его слова получили немедленное подтверждение в виде пулеметной очереди, пробившей переднее колесо тягача. Машина грузно осела на один бок, крыша полуприцепа накренилась, и Антон Митрофанович поехал по ней головой вперед. Глеб поймал его за штаны, хотя капитан в этом не особенно нуждался: крен был не так велик, чтоб морской волк свалился головой вниз, подвергнув тем самым угрозе повреждения палубу своего судна.

– Поэтому, – спокойно, словно его не прерывали, закончил Глеб, – спускайся вниз и принимай командование. Да скажи, чтоб не устраивали фейерверк, патронов всего по два рожка на брата, а в бою это – пшик.

Как будто иллюстрируя его слова, на палубе «Донецка» прогремела автоматная очередь – длинная, чуть ли не на весь рожок.

– Пр-р-р-роститутки!!! – надсаживаясь, проорал кто-то, может самый нетерпеливый стрелок. – Сколько можно машину уродовать?! Что она вам сделала, суки?!

Вслед за этим криком души опять последовала очередь, куда более короткая, чем первая, закончившаяся едва различимым щелчком бойка, упавшего на пустой патронник.

– Беречь патроны! – командирским уверенным басом крикнул капитан и довольно ловко, как будто всю жизнь ходил на большом паруснике, а не на теплоходе, полез вниз.