Слепящий нож

Кип устало слез с кровати. Задира был коротко стриженный, с тяжелой челюстью и крупным носом, полный, но ширококостный.

– Думаешь, я впервые вижу такого, как ты? Думаешь, на меня никогда не наезжали? Мы оба знаем, что должно быть дальше: я должен буду провести границу, типа «Не бей меня», а потом ты – поскольку ты ко мне завелся – уже должен будешь меня ударить. А потом…

«Да ну его! Пожалуй, можно пропустить всю эту белиберду».

Кип изо всей силы врезал забияке по носу – и даже попал туда, куда целился. Послышался весьма удовлетворительный хруст. Его противник, ошеломленный, рухнул на пол; струйки крови нарисовали на его лице недостающие усы и бороду.

– Как тебя зовут? – спросил Кип валяющегося у его ног паренька.

– Элио, – проговорил тот, зажимая себе нос, все еще оглушенный. Он поднялся на четвереньки – а точнее, на три конечности, поскольку четвертая была занята.

– Как-как? Эннио?

– Я щас тебя порешу, ты, маленький…

Элио начал вставать. Законы поединка требовали, чтобы Кип позволил ему подняться, прежде чем продолжать схватку. Но Кип не стал дожидаться и врезал ему еще раз, и тот снова распластался на полу. Кип прыгнул ему на спину, выбив остатки воздуха, и скрутил его запястье замковым захватом. В это мгновение, сидя сверху, он был хладнокровен, он контролировал ситуацию.

– Я тебе пасть порву, говнюк, – пробубнил Элио, по-видимому, оправившийся от потрясения. – Ты еще пожалеешь, что родился на свет! Отпусти мою руку!

Он принялся дергаться и ворочаться, пытаясь стряхнуть с себя Кипа, но тот просто прижимал его к полу, пока парень не вскрикнул и не перестал сопротивляться. Кип хорошо знал замковые захваты – правда, в основном их применяли к нему самому. Дома Рамир частенько прижимал Кипа лицом к земле, пока тот не начинал плакать от ярости и унижения. Заставлял его целовать грязь и говорить всякие гадости для собственного развлечения и лишь после этого позволял ему встать.

Забияка не унимался:

– Я убью тебя, жирный подонок! Рано или поздно ты меня отпустишь, и когда я встану, лучше как следует следи за собой! Я тебя достану! В следующий раз ты синяками не отделаешься!

Кип вдруг понял, что оседлал тигра. У него не было возможности победить. Он находился в выигрышном положении, но если он использует его к своей выгоде, то будет выглядеть мерзавцем. Обычное продолжение подобной ситуации должно было быть примерно таким: он предъявит Элио какой-нибудь ультиматум, типа «Возьми свои слова обратно!» или еще что-нибудь настолько же идиотское; Элио откажется, и это будет безвыходная ситуация. Если Кип позволит ему подняться, Элио вернется к нему завтра – и, скорее всего, изобьет до полусмерти. Если он начнет сейчас мучить Элио, выворачивая ему руку, большого урона тому это не нанесет – но для большинства ребят это будет не очевидно, и даже если Элио сдастся, Кип получит в казарме репутацию жестокого ублюдка. Или еще хуже: кто-нибудь вмешается до того, как Элио сдастся, и тогда Кип будет выглядеть к тому же еще и слабым.

Пытаясь выиграть время, Кип сказал:

– Слушай, Элио, может быть, с виду это и незаметно, но я сильнее тебя, умнее и злее и всегда готов пойти дальше, чем ты когда-нибудь осмелишься.

– Заткни глотку, дерьмоед! – отозвался тот, почуяв слабость в его колебаниях. – Тоже мне! Давай-ка проси прощения, пока не поздно, маленький говнюк.

Внезапно Кип ощутил ужасную усталость от всего этого. Как там сказал Железный Кулак? «Победа – это только начало»?

– Элио, я хотел дать тебе шанс взять свои слова обратно. Но ты не собираешься идти ни на какие уступки, для этого ты слишком глуп. А я со своей стороны слишком устал от этой игры. Я хочу только, чтобы ты помнил одно, когда ты возвратишься из лазарета: то, что я делаю, – это на самом деле милосердие с моей стороны.

По-прежнему держа кисть Элио в захвате, Кип резко опустил левое предплечье, навалившись на него всем весом.

Рука Элио с хрустом переломилась. Послышались возгласы. Кусок окровавленной кости проткнул кожу и вылез наружу. Элио завопил. Это был пронзительный, вибрирующий звук – совсем не такой, какого можно ожидать от мальчика его возраста.

Кип слез с него. Сорок ребят широкими глазами смотрели, как Элио отползает в сторону, окровавленный, обливающийся слезами. Нетвердо встав на ноги, мальчик пошел к двери, прижимая к себе сломанную руку. Никто не вызвался ему помочь. Никто из взрослых так и не появился.

Глядя, как Элио, пошатываясь, выходит из казармы, Кип внезапно заметил своего телохранителя. Стройный, высокий молодой гвардеец стоял в темном углу, прислонясь к стене, и наблюдал за происходящим – без сомнения, готовый ринуться к Кипу, если его жизнь будет в опасности, но помимо этого явно не собираясь вмешиваться. Он просто смотрел, поблескивая глазами, с бесстрастным лицом.

С притворной небрежностью Кип снова улегся на свою кровать и сделал вид, будто сразу же заснул. «Пусть меня просто оставят в покое!» Он повернулся спиной к другим мальчикам, которые потрясенно перешептывались, пересказывая друг другу историю, не нуждавшуюся в пересказе – ведь все и так все видели.