Следы в звездной пыли

Ярость и желание жить, так знакомые по времени заточения в лабиринте, сжимают ладонь в кулак, словно цепляясь за нечто незримое, и требовательно тянут это нечто на себя - как было это у ледяной стены, в тот самый день, когда удалось добыть из нее воду. Вместо воды, из волка выхлестывает темная кровь, на мгновение застывая сотнями капель в воздухе, чтобы застыть кровавым облаком рядом со мной. Обескровленная туша в полной тишине моментально стихнувшего боя, медленно опадает на бок. Мастер не обманул - мои умения перешли в этот мир. Волчья кровь, подчиняясь моей воле, аккуратно принимает форму шести вписанных друг в друга грамм - так ее много. Магия пробуждается в помещении, выравнивая мои шансы в схватке. Слабость уходит, раны мгновенно зарастают. Ощущение поддержки за спиной - двенадцать незримых соратников стоят на шаг позади. Они вступят в бой, когда посчитают нужным - увы, я не Старший чтобы распоряжаться ими - но одно их присутствие дарует уверенность.

Неторопливо встаю на ноги, поправляю обезображенный дракой костюм и двигаюсь в сторону Старшего, до этого момента наблюдавшего за боем, как за детской потехой. Чувствую опасность справа - еще один волчонок бросается на меня, но я уже не пытаюсь бежать от боя. Шаг навстречу, резкое движение ладони, и еще один оборотень падает вниз высушенным чучелом, его же кровь летит в мою сторону - не совсем удачно получилось. Привычно тянусь за силой демона, желая сжечь угрозу и без того потрепанному костюму, но внутреннее движение поиска - словно третьей рукой внутри себя - некстати натыкается на золотой куб Мастера. Это приносит совершенно неожиданный эффект - мир вокруг застывает. Красной полосой блестит волчья кровь в воздухе, своим краешком уже задев меня, застыл в угрожающей позиции Старший, приготовился к атаке последний оставшийся волк - словно кто-то остановил вечный маховик времени. Я тоже не могу пошевелиться, но способен мыслить, думать и чувствовать. Все еще удерживаю 'внутреннюю' руку возле золотого куба, не желая разрушать магию происходящего, и пытаюсь продумать свои дальнейшие действия. План не выглядит очень уж сложным - последнего волчонка я заберу в любом случае, но убить Старшего будет гораздо сложнее. Пытаюсь найти что-либо, что сможет мне помочь, восстанавливая в памяти обстановку вокруг себя - тщетно, везде кожа и дерево, а тот металл, что можно было бы использовать, невозможно выломать - тут все нерушимо. Задерживаю взгляд на кровавой полосе, плеснувшей на край руки и ловлю себя на очередной безумной мысли. Впрочем, именно такие идеи и спасали меня в темнице. Решившись, запускаю механизм преобразования тела, но не внутри себя, а на алой полоске крови, требуя чужую кровь обрести твердость и остроту. Некоторое время ничего не происходит, но через силу и волю я буквально продавливаю необходимые изменения и с удовольствием смотрю, как в атмосфере замершего времени меняется структура волчьей крови, как корежит форму, пока жидкость не принимает форму простого клинка с рукоятью - вполне обычного оружия с односторонней заточкой, если бы не черно-алый цвет металла и десяток рун на его поверхности. Полюбовавшись творением своей воли, я убираю 'внутреннюю руку' от золотого куба. Мир моментально оживает ревом зверя, шумом рассекаемого воздуха и глухим звуком удара располовиненной надвое туши - клинок легко перерезает хребет твари. Я жду атаки очередного врага, замерев и слегка склонив голову над трупом волчонка. Алое лезвие прижато к бедру - не хочу демонстрировать лепесток, предположив, что Старший мог и не заметить причину гибели последнего из его свиты. Или не поверить в нее.

Но вместо атаки произошло то, чего я совершенно не ожидал. Нет, противник не преобразовался обратно в человека, не принес извинения и не сбежал с места боя. Впрочем, я согласился бы на боевую ничью, но сегодняшний день, начавшийся пленением и завершившийся бойней, был явно против меня.

Мир вновь замер, но на этот раз под воздействием невероятной мощи, буквально сжавшей все в своих объятьях - хозяин этого места соизволил лично посетить нас. Глотку сдавило словно клешами, мир крутанулся вокруг, пока тело не развернулось в сторону невысокого мужчины в белом халате, типичного азиата, с их традиционно неопределенным возрастом - только в данном случае интервал выглядел, как 'между сорока и тысячелетием'. Основатель стоял на воздухе, не касаясь пола удобными мягкими тапочками, но пол все равно шел трещинами прямо под ним.

По одной из легенд, которую я уже не назову неправдоподобной, Основатель так увлекся изучением мира, что в один момент Мир тоже обратил на него внимание, наградив тысячами самых невероятных парадоксов, которые ныне происходят с ним ежечасно. Основатель крайне этому обрадовался и после этого попросту заперся в своей лаборатории, посвятив все свое время науке. Люди должны быть благодарны Миру за это.