Следы в пыли. Развитие судебной химии и биологии

Мари-Анж Робитай, поняв бессмысленность и опасность молчания для нее самой, рассказала следующее. Когда в 1947 году Гюэ познакомился с шестнадцатилетней девочкой в кафе для танцев, ее заполняло юношеское чувство протеста против однообразия жизни Нижнего города и мещанской среды родительского дома и страсть к приключениям. Гюэ, рассказавший о своей карьере ювелира, владельца крупных магазинов, о путешествиях, показался ей тем человеком, который сможет разрешить все ее проблемы. Вместе с тем он оказался также и тем человеком, который разбудил в ней страсть, одержимость и слепую готовность к иллюзиям. Хотя она вскоре узнала, что он женат и что никакого солидного ювелирного магазина у него нет, она все же представила его своим родителям под вымышленным именем Роджер Энджерс, жила с ним в Монреале, но не в фантастическом великолепном бунгало, а в дешевых меблированных комнатах и променяла дом родителей на темную комнату у Маргариты Питр, пока Рита Гюэ не сообщила родителям Мари-Анж, что Энджерс в действительности является ее, Риты Гюэ, мужем. Месяцами Мари-Анж жила в квартире Питр, ничего не делая, ожидая только прихода Гюэ. Тогда на, пару часов их поглощала любовь и новые иллюзии.

Она жила в постоянном страхе перед судом по делам несовершеннолетних, месяцами сидела под запором, без денег и скрывалась под фальшивым именем Николь Кот. Когда ей, наконец, надоела такая жизнь, она решила расстаться с Гюэ. Попросив взаймы пятьдесят долларов, она поехала в Монреаль, чтобы позвонить своим родителям и узнать, можно ли ей вернуться домой. Но Гюэ, еще более сумасшедший, чем она, помчался следом за ней на машине, нагнал поезд, вытащил ее из вагона и привез обратно в Квебек.

Снова потекли месяцы в комнатке на улице Св. Анкелы. Это длилось до мая 1949 года. Однажды она уже была на пути к судье по делам несовершеннолетних, чтобы рассказать ему обо всем.

Гюэ вновь перехватил ее, привез в отель и обещал вскоре развестись с женой. В отеле она жила под именем госпожи Гюэ, но тоска вечных ожиданий снова одолела ее и, продав свою пишущую машинку, она убежала. На набережной ее остановил Гюэ. Она поддалась его уговорам и поехала с Гюэ в Сет-Иль. Когда он навещал ее, они жили как супруги. Но средства не позволяли Гюэ часто навещать любовницу.

* * *

В июне разочарование подавило страсть, сознание того, что она все время гналась за призраком, стало сильнее, чем любовь. Она вернулась к своим родителям и стала работать в кафе „Монте-Карло". Но Гюэ продолжал преследовать ее. Прямо на улице он грозил ей самоубийством, тогда 23 июня она попросила арестовать его. Но на следующий день, после того как его освободили, он снова пришел в кафе. И тут ему в последний раз удалось уговорить Мари-Анж поехать с ним в Монреаль. Но спустя несколько дней она снова вернулась домой. Стала получать от Гюэ страстные письма, в которых он заклинал подождать еще немного. С тех пор они виделись только один раз, в квартире Маргариты Питр после катастрофы.

Маргарита Питр поняла все правильно. Гюэ сказал девушке, что теперь он свободен. Но она ответила ему, что все прошло. Гюэ не поверил, хотя это была правда. В заключение Робитай сказала, что ничего не знала о его намерениях совершить убийство и, конечно, ничего о самом убийстве, которое, может быть, он осуществил.

То, как она употребляла слова „может быть", говорило об еще не умершем в ней чувстве к Гюэ, об остатке доверия к нему, которые не позволяли ей поверить в вину Гюэ. Так или иначе, но ее показания не оставляли никакого сомнения, что у Гюэ был достаточно определенный мотив для убийства своей жены.

Пока Гийомет заканчивал допрос Мари- Анж Робитай, Белек занялся Женере Рюэ. Он не мог избавиться от мысли, что Рюэ, вероятно, принимал участие в изготовлении взрывателя с часовым устройством. Он застал часовщика сидящим в кресле на колесах в жалкой мастерской на улице Св. Франсуа. Тут же, рядом с мастерской, находилась его не менее жалкая квартира. Рюэ работал за своим столом, как будто ничего не произошло, и встретил инспектора с миной терпеливого больного без следа волнения или нервозности. Да, он знаком с Гюэ. Он встречался с Гюэ каждую неделю, когда тот приносил или забирал часы из ремонта. Он читал о том, в чем обвиняют Гюэ. Рюэ также знал, что рассказала его сестра. Но его сестра никогда не посвящала его в свои тайны. Он просто одинокий и покинутый всеми инвалид.