Следы апостолов

Однако вечером они не увиделись. Корпус Мюрата двинулся на Витебск и, как прежде, в первых рядах наступающих был восьмой уланский полк. Он был в первых рядах в тяжелых боях под Островно, Смоленском, а потом и под Можайском, за которым открывался прямой путь на Москву. Судьба продолжала благоволить к Радзивиллу, но звезда императора Наполеона уже начала клониться к закату. И только в ноябре на Березине уланы Доминика оказались в арьергарде, прикрывая отход остатков некогда непобедимой армии.

С самого утра мело так густо, что нельзя было различить круп идущей впереди лошади. Где она, эта Березина, думал Доминик Радзивилл, вглядываясь в белую пелену в тщетной надежде разглядеть верстовой столб или хоть что-нибудь. От холода ныла спина, и пальцы уже не могли держать поводья.

— Впереди деревня, — доложили ему, — маленькая, дворов пять-шесть.

— Привал! — хрипло выкрикнул он, чувствуя, как лопаются льдинки у него на усах. — Выставить караулы! Лошадей по сараям!

Не успели развести огонь, как стемнело. Метель стихла и над искрящимися снегом полями показалась луна.

— В три часа выступаем, — объявил он своим офицерам, собравшимся в штабном сарае вокруг дымящего костра. — К утру мы должны быть у Студенки, где наши саперы уже наводят переправу. Император ждет и верит в нас!

— Только бы русские нас не опередили, — буркнул кто-то у него за спиной.

Доминик резко обернулся.

— А сабли у нас на что?! — крикнул он, так что в щели с крыши посыпался снег. — Или мы не доказали им, что можем дойти до Москвы!

— Люди обессилели, — выступил из темноты один из ветеранов полка. — Два дня ничего не ели. Дозвольте забить лошадь, чтобы хоть перед боем поесть досыта. Некоторые уже и в стремя попасть не могут, а что уж о саблях говорить…

Наступившую тишину нарушал только треск поленьев да свист ветра.

— Хорошо, после долгого раздумья согласился Радзивилл, — накормите людей и чтобы к сроку все были в походном строю. В Борисове отдохнем…

Но ни ему, ни его уланам в Борисове отдохнуть так и не удалось. Натиск русской армии под командованием адмирала Чичагова был так стремителен и силен, а силы, которыми располагал Радзивилл, так незначительны, что уже к вечеру следующего дня им пришлось бежать вслед за Наполеоном, оставив раненых на милость победителя. Двое суток в седле — и вот, наконец, в сумерках Доминик увидел с холма стены Несвижского замка.

— Заночуем здесь, — бросил он своим уланам и пустил лошадь в галоп.

В замке было темно. Со стороны могло показаться, что это величественное строение давно заброшено и необитаемо. Однако это было совсем не так. Когда кавалькада приблизилась к мосту, на одной из стен мелькнула тень, за воротами вспыхнули факелы и чей-то громкий голос потребовал прибывших назваться.

— Князь Доминик Радзивилл! — громко объявил всадник в мундире уланского полковника.

Во дворе стояло несколько телег, возле которых на соломе спали мужики, накрывшись своими зипунами. Только одно окно светилось во втором этаже правого крыла.

— Адам! — крикнул Доминик, соскочив с коня и бросив поводья слуге. — Эконома ко мне! Живо!

И сразу в коридорах замелькали огни, поднялась суета, забегали слуги.

Князь вбежал в свой кабинет, в котором не был больше года со дня отъезда в Варшаву, и без сил опустился в кресло перед едва тлеющим камином. Вскоре явился эконом. В руке у него была толстая переплетенная в кожу тетрадь и заткнутая пробкой чернильница.

— Ты получил мое послание? — спросил Доминик, не поднимая головы.

Грязь стекала с его сапог прямо на паркет.

— Получил, — подтвердил Адам, — и в точности выполнил ваш наказ. Правда, отправить удалось не более тридцати подвод. Книги, мебель, ковры, посуда и коллекция оружия еще здесь, но уже большей частью упакованы. Завтра начну…

— А Апостолы? — оборвал его князь. — Ты надежно спрятал их?

— Все, как вы велели. Третьего дня взято мною было до шести бочонков пороху из порохового погреба для подрыва галереи. В отчете я все указал.

— Нет, Адам, перепиши отчет, а старый сожги. О порохе там не должно быть упоминания. Понял?

— Будет исполнено, — с поклоном заверил его эконом.

— И вот еще, со дня на день сюда прибудут до пятидесяти возов с ценностями, что мы взяли в Москве и окрестностях. С ними будут мои уланы. Перепиши все, а затем спрячь надежно. Что не успеешь спрятать, сбрось в пруд, да так чтобы никто не знал кроме тебя. Часть золота отдашь поручику Обуховичу. Это верный мой человек, и он должен во что бы то ни стало доставить полученное в Варшаву.

Адам снова поклонился.

— А теперь распорядись, чтобы моих людей накормили и постелили им наверху в покоях. Вино самое лучшее подашь, да чтоб без ограничений. И лошадьми пусть немедленно займутся! — крикнул он вдогонку удаляющемуся Адаму, а сам снова повалился в кресло и уснул, даже не отстегнув саблю.