Следующее января

…разыскивается особо опасный преступник…

Это тоже в новостях.

И я тоже знаю, почему.

Меняю лицо, третий раз за день. Чаще не надо.

Оглядываю кафе, сидящих людей.

Они еще не знают, что их ждет.

Еще не знают.

Захожу в Настройки.

ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТИТЕ ОТКЛЮЧИТЬ?

…действительно хочу.

– …вы арестованы.

Мне уже даже не страшно, я устал бояться, слишком устал. Даже как-то легче на душе стало, когда они подошли ко мне, парализовали, обездвижели, что за мода пошла, парализовывать, или это так с особо опасными преступниками поступают, ого, я уже до особо опасного дослужился…

– Вы обвиняетесь…

Я его узнаю. Это вытянутое обескровленное лицо смотрит со всех плакатов.

Хочу улыбнуться, но понимаю, что это будет лишнее.

– Обоснуйте.

– Что, простите?

– Обоснуйте. Меня там не было, когда все случилось. Во все этих… кафешках.

– А где вы были?

– Э-э-э… – чувствую, как земля уходит из-под ног, – а когда это все случилось-то?

Он называет даты.

Хмурюсь.

– Слушайте, чесслово, не помню я, что тогда делал…

– Ну а примерно хотя бы?

– И даже примерно нет… или дома был, или знаете, как бывает, с работы вышел, сюда пошел, туда пошел, все завертелось…

Тихие смешки.

– Ладно… свободны.

Еле сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. Думаю, в который раз меня отпускают. В пятый. Нет. В шестой. Нет, в…

…не знаю.

Хочу сменить маску. Ладно, не сейчас, где-нибудь часика через два.

Смотрю вслед тому, с изможденным лицом, почему-то представляю себе, как он сейчас возвращается домой, ложится в горячую ванну или куда там, у него мигрень, наверное, будет тут мигрень, сколько людей уже разбежалось, так вообще никого не останется…

…заблокирован десятый отсек…

Это в новостях.

И я даже знаю, почему.

…разыскивается особо опасный преступник…

Это тоже в новостях.

И я тоже знаю, почему.

Они еще не знают, что их ждет.

– …вы арестованы.

Понимаю, что не успел сменить маску.

Да это и неважно.

Последний отсек освобожден.

– Масочку забыли поменять? – тот, с бескровным лицом, насмешливо смотрит на меня, – могу предложить на выбор…

– Да у меня и свои получше.

– Можно взглянуть? Сами делали? М-м-м-м, здорово… Н-да-а, если бы не это вот все, работали бы вы масочником…

– Да я и так…

– …считайте, что уже не работаете. А ловко у вас получалось….

Киваю:

– Ловко.

Он ведет меня в кабинет, он разливает что-то по бокалам, уже думаю, что пить не буду.

– А зря, – кивает он, – хороший коньяк. Больше таких не делают…

Все-таки отрицательно мотаю головой.

– А хотите правду?

– Простите?

– Правду… хотите?

– То есть?

Он подходит к экранам, идет в настройки.

ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТИТЕ ОТКЛЮЧИТЬ?

Он отключает.

Смотрю на черную пустоту, ощеренную звездами.

– Дальше показать?

Не могу сказать «нет».

Он переключает экраны, я вижу записи из кафе, как я отключаю экраны, люди бросаются к окнам, люди пытаются разбить их, не могут, наконец, снимают замки…

Мертвые тела там, в черном небе.

Я вижу, как стальные манипуляторы подхватывают мертвые тела, уносит куда-то в дальние отсеки…

…я не замечаю, как подают стейки.

– Хорошие стейки, – говорит он, с бескровным лицом.

– Хорошие, соглашаюсь я.

На наш век хватит, говорит он.

Хватит, киваю я.

А вы молодец, говорит он.

Я молчу.

А я все видели

А я видели.

Я оторопело смотрим на сигнал оттуда, откуда – оттуда, черт пойми. Ошибка какая-то, говорим себе, ну, конечно, ошибка, быть того не может, чтобы вот так…

…а вот так.

А я видели.

Видели.

Где-то там, там.

Ну, конечно, что я хотели, можно подумать, вселенная пустая и мертвая, можно подумать, во вселенной все улетает бесследно в никуда.

А вселенная – она такая, она все помнит, она все видит, и что было где-то там, когда-то там, – высветится через миллиарды световых лет, через века и века…

А я видели, что ты делали.

Еще пытаемся отмахнуться, отвернуться, мало ли какой сигнал пришел, уже понимаем – не отвертимся.

А я видели.

А я всем расскажем.

И уже понимаем – не отвертеться, не отмахнуться, и правда – он всем расскажут, кто он – не знаем я, но расскажут.

«Неслыханный позор величайшей цивилизации всех времен….»

…это будет.

А я расскажем.

Я понимаем, что отступать поздно, я посылаем сигнал:

Что ты хотите?

Я понимаем, что это не просто так, я уже догадываемся, зачем мне говорят —

А я видели.

Я ждем ответа.

Ждем ответа, из поколения в поколение передаем – ждем ответа.

Ответ приходит, когда его уже никто не ждет, когда я уже толком не помним, что был за вопрос, что за ответ, ответ приходит – и я в гневе отвечаем самим себе, что никогда в жизни не сделаем это, никогда-никогда.

Кто-то уже собирается слать сигнал отказа, я обрываем кого-то, я думаем.

Я понимаем, что у меня нет выбора.

Я запрашиваем координаты.

Я ждем.

Координаты приходят – когда их уже никто не ждет, я пытаемся вспомнить, что за координаты, откуда, зачем, ошибка какая-то…

…нет.

Никакой ошибки.

Я движемся в сторону, указанную в координатах, я понимаем, что это займет еще тысячи лет, если не больше, я высылаем сигнал, я просим подождать, я объясняем….

…он указывают сроки.

Он требуют.

Я торопимся.

Я боимся не успеть.