Следствием установлено

- Забыл? - удивился Резкин, какое-то время помолчал и выпалил бойкой скороговоркой: - Ничего я не забыл. Всегда бабусю помню. Как-то вот недавно другу письмо писал в Ярское, привет ей передавал.

- Почему вы ей самой не пишете?

- Она ж неграмотная, все равно не прочитает.

- Считаете, это оправдывает вас?

- Да ну какое там, елки с палками, может быть оправдание.

- Вы о ее здоровье знаете?

- Нет… - растерянно ответил Резкин и тревожно спросил: - Что с бабусей?

- Пока ничего страшного, - стараясь не переиграть, успокоил Антон, - но прибаливать часто стала. Переживает за своего внука.

- Вы передайте ей, - заторопился Резкин, - что я на днях ее навещу. Откровенно говоря, давно хочется в Ярском побывать. Как-никак родные места там. Да вот разные дела засосали: то квартиру ждал, то к родственникам жены ездил. В общем, елки с палками, не оправдание, конечно.

- А не получится это пустым обещанием?

- Ну, елки с палками! Капитально приеду.

И Резкин сдержал слово. О его приезде Антон узнал от Чернышева и сразу же выехал в Ярское. Выехал с каким-то смутным, тревожным настроением, мучаясь различными предположениями, что-то даст эта, третья по счету, поездка. Чернышев по-настоящему обрадовался встрече, будто сына родного увидел.

- Жив, голубчик? Здоров? Ну и слава богу. Ужинал?

- Спасибо.

- Все равно садись к столу. Не станем нарушать наш обычай: хочешь не хочешь, гость, а с дороги - за стол.

После ужина Маркел Маркелович по привычке взялся за газеты, но быстро отложил их.

- Что Зорькина насчет моряка прошлый раз сказала? - неожиданно спросил он Антона. Выслушав, покачал головой: - Я тебя предупреждал, палец ей в рот не клади. Остра, хитра и… умом не обижена. Работу на птицеферме ведет - разлюли малина! По области в передовиках ходит. Птичницы к ней с уважением: «Наша Марина Васильевна». Уверен, поставь председателем, за милую душу колхоз потянет, не каждый мужик с ней потягается, - Чернышев ладонью взъерошил свой седой ежик. - Неужто напутал я с женихом? Может, и не из моряков он вовсе…

- Из моряков. В райцентре живет дядя Зорькиной, Гаврилов…

- Вспомнил! - Чернышев хлопнул по коленке. - Кешка Гаврилов! Моряк же с ним в отпуск приезжал, - и улыбнулся. - Склероз старческий, совсем забыл. Хорошо, про Кешку напомнил. Знаю Иннокентия, знаю. Говорят, запился последнее время?

- Из милиции почти не вылазит.

- Ишь ты… Деньги мужика сгубили. Он же долго на сверхсрочной служил, получал крепко. Бывало, в отпуск приедет - всю деревню упоит. А такие, как Проня Тодырев, кроме выпивки, еще и в долг без отдачи у него деньжонок прихватывали.

- Это не тот Проня, который у Столбова на восстановление здоровья пятьдесят рублей взял? - улыбнулся Антон.

- Он самый. Ходячий анекдот, а не мужик.

- Зря вы тогда суда испугались. Ничего бы Столбову не было, Проня на него с ножом лез.

- Кто тебе сказал, что я испугался? Не хотел волокиту затевать. Это ж надо в райцентр людей на суд везти, а они мне на работе нужны. На суде день пропадет, да пока следствие будет. Хорошо, ты вот уже который раз сюда приезжаешь разбираться. А у вашего Кайрова, к примеру, другая метода: один раз побывает, а потом повесточку в зубы - и здоров будь к нему являться… К слову пришлось, не везет Столбову с Кайровым. Прошлый раз возьми. Хорошо, что Гладышев мне верит. Позвонил ему, разобрался - дело заглохло. А то, чего доброго, упекли бы парня на пятнадцать суток. Под горячую руку он Кайрову попадается, что ли? - Чернышев потер ладонью подбородок и снова заговорил о Зорькиной:

- Не пойму, отчего она моряка скрывает? Видимо, не так ты с ней начал. А может, девичья гордость, а?

Антон пожал плечами, прислушался к голосам девчат, остановившихся у самого дома Чернышева. Послышался разговор на крыльце. Екатерина Григорьевна кому-то сказала: «Да ты проходи, проходи в избу. Там он». По веранде стукнули каблучки, и, к удивлению Антона, в комнату вошла Зорькина. Бойко поздоровалась:

- Добрый вечер, Маркел Маркелович, - и, заметив Антона, смутилась. - У вас гости?

- Милости просим, - ответил Чернышев, хотел что-то добавить, но Зорькина опередила его:

- Знаете, зачем я к вам пришла?

- Знаю, - с самым серьезным видом сказал Чернышев и наклонил голову в сторону Антона. - Жених у меня какой нынче гостит, а? Молодой, симпатичный - и, вдобавок, холост, как выстреленный патрон… Зорькина засмеялась:

- Где уж нам уж выйти замуж, мы и в девках проживем.

- Да ты что, Марина Васильевна! - Чернышев шутливо протянул к ней руки. - Личное обязательство беру: в будущем году, а то и раньше, выдать тебя замуж.

- Ох, всыпят вам за невыполнение личных обязательств! - в тон ему ответила Зорькина и сразу стала серьезной: - Мне, Маркел Маркелович, завтра до зарезу надо Витьку Столбова на ферму. Пусть он нам бульдозером площадку разровняет.

- У нас же на бульдозере Проня числится.

- Вот именно, числится. Витька за час сделает, а Проня неделю прокочевряжится. А чего доброго, еще и птицеферму снесет. У него же бульдозер то не заводится, то не останавливается. Пошлете завтра Столбова или мне самой с ним договариваться?

- Что ж сразу не договорилась?