Следствием установлено

- А у меня, к сожалению… - Зорькина притворно вздохнула. - Из моряков никого не было. Из других родов войск были, а из моряков нет, - она опять чуть не прыснула, но сдержалась. - Может, вы Витьку Столбова имеете в виду? Он отлично плавает, и ныряет тоже. Только Витьку у меня уж который год пошел, как отбила Ниночка Бровцева, - Зорькина погрозила наманикюренным пальцем маленькой плотной птичнице: - У-у, разлучница! - И все-таки засмеялась - естественно, звонко, словно ей было очень-преочень весело.

Антон не знал, как продолжить разговор.

- Мне сказали… - неуверенно начал он.

- Соврали вам, товарищ из уголовного розыска, соврали! У нас же деревня. Здесь из мухи слона делают, а потом слоновую кость продают. Честное слово!

- А если по-серьезному говорить?

- Одинаково получается.

- В самом деле?

- Нет, немножко в стороне.

Настороженно слушающие разговор птичницы опять засмеялись. Ссылаться на Чернышева было преждевременно, и Антон развел руками:

- В таком случае, извините. Все ясно.

- Пожалуйста, - Зорькина смело глянула Антону в глаза. - С умным человеком приятно и поговорить. Сразу все ясным становится. Только вы на меня не сердитесь, ради бога, что так быстро разговор кончился. Тут такие женихи подкатываются, умереть можно.

- До свидания, - сухо произнес Антон.

- Счастливо, - небрежно бросила Зорькина, отвела ладонью со лба завиток волос, улыбнулась. - Вы, чем интересоваться бывшими женихами, приходите лучше сегодня вечером в клуб. У нас девчонок полно, а ребят не хватает.

- А что?… - вдруг осмелел Антон. - Возьму и приду!

- Ловлю на слове!

Зорькина по-мальчишески протянула руку, словно заключая пари. Антон быстро чуть-чуть пожал ее и, чтобы не нарваться на очередную остроту, заторопился к конторе, как будто у него были там неотложные дела.

В кабинете Чернышева Антон расстегнул тужурку и долго ходил из угла в угол. Ругал себя за внезапную дурацкую растерянность перед Зорькиной, пытался разобраться, в чем допустил ошибку, начиная с ней разговор. «Надо было официально вызвать в контору, заполнить протокол допроса, а я второй день пижоню, как детектив-любитель. Идиот! Пять лет дурака учили, римское право впихивали, криминалистику по полочкам раскладывали. Научили! С болтуном Слышкой чокаться стопкой, как с лучшим другом, потянулся; перед заведующей птицефермой раскис, на вечерку с ней собрался… А вообще, что она за человек, Зорькина? Шуточкой отделалась, увильнула от ответа, похихикала. И тут же подала руку. Что за этим кроется: женское кокетство или извинение за необдуманный шаг? С Кайровым так бы не хохотнула. Тот бы в момент поставил на место»…

Антон подошел к телефону и стал звонить в райотдел, чтобы доложить подполковнику или Кайрову о своих невеселых делах и попросить срочно сделать запрос в воинскую часть, где служил Юрий Резкин. Как назло телефонная линия с райцентром оказалась поврежденной. «С утра не повезет - весь день кувырком», - Антон зло положил телефонную трубку и решил пойти выспаться - до приезда Чернышева все равно делать было нечего.

Выходя из кабинета, чуть не столкнулся с маленькой плотной девушкой. Узнав Ниночку-разлучницу, извинился и машинально спросил:

- Столбов не вернулся домой?

- Сегодня обещал вернуться, - прощебетала девушка и скрылась в бухгалтерии, откуда доносился громкий стук костяшек на счетах.

«Надо будет сразу его допросить. Не так, как тогда, при первой встрече, или как сегодня Зорькину, а со всей официальной строгостью», - твердо решил Антон, выходя из конторы.

День, как предсказал утром Чернышев, оказался по-настоящему жарким. Деревня словно вымерла. Екатерина Григорьевна спросила встревоженно:

- Не заболел ли? Вид усталый, да и вернулся что-то рано.

- Не выспался ночью, - успокоил ее Антон.

В комнате было прохладней, чем на улице. Из распахнутого настежь окна пахло разогретым малинником, слышалось ленивое чириканье воробьев. Раздевшись, Антон лег на кровать, но спать совсем расхотелось. Из головы не выходила встреча с Зорькиной. «Экстравагантная особа. В белом халате, туфлях-лакировках, с маникюром… - рядом с Зорькиной Антон мысленно ставил приземистую Ниночку-разлучницу и скептически улыбался. - Неприметная Ниночка отбила Столбова у красавицы-певуньи, которая на всех фестивалях берет первые места… Бред! Назвав Ниночку разлучницей, Зорькина, конечно, шутила, но это была злая шутка. Отчего эта злость? Отчего Зорькина так нарядилась на работу? Птицеферма, конечно, не свинарник, но лакированные туфли… А туфельки хотя и новые, но старомодные. Такой фасон был в моде лет пять или семь тому назад. Почему она сейчас их носит? Берегла до тех пор, пока устарели? Чтобы совсем не пропали, решила на работе добить?…»