Следствие по всем правилам

— Проверяйте! Хоть сейчас!.. — Марина заплакала.

— Прекрати немедленно, Тулупчиков! — я разозлился. — Если мы будем подозревать еще друг друга… Тогда вообще!..

— Вообще народная пословица советует: доверяй, но проверяй.

— Ветка могла оказаться там совершенно случайно! — Маринка размазывала по щекам слезы кулаками, как первоклассница, и не могла успокоиться.

— Ах, какая замечательная ерундистика! Вечер сплошных случайностей, — съехидничал Игорь. — Случайно срубили ель, случайно остались на тропинке следы, случайно метелка в подъезде оказалась!.. Твой отец, случайно, не „Шипку“ курит?

— Он вообще не курит!

Я не понял, зачем Тулупчиков спросил про „Шипку“, но уточнять не стал.

— В конце концов, ее мог кто-нибудь нарочно подбросить! Навести на ложный след!.. В роще их еще девять штук, — не сдавалась Марина.

Ее можно понять: не хочется верить, что рядом с тобой живет подлый человек, а ты с ним каждое утро, здороваешься…

Но пришлось все равно возразить:

— Марина, это невозможно: ели укутаны в „шубы“. Чтобы отломить ветку, надо снять „шубу“, понимаешь?

И вдруг Игорь загоготал и хлоп меня по плечу!

— Молоток, Профессор!.. А я никак додуматься не мог! Утром кручусь в роще возле голубеньких, нутром чую, что-то не то!.. Значит, дядька ее в „шубе“ уволок! Потом ее снял, стал затаскивать в Терем, прищемил дверью, и веточка обломилась!.. Красотища!.. — он строил свою логическую цепь и плавился от удовольствия. А мне почему-то стало вдруг тоскливо и совсем не хотелось радоваться.

— А „шуба“ тоже улика! Соображаешь, Профессор?»

18

«Очень трудно поймать кошку в темной комнате. Особенно тогда, когда ее там нет».

Древний ученый Конфуций (вероятно).

Когда дело сделано, а уверенности нет, что всем понравится, поневоле гложут сомнения.

Мише до слез было жалко Альбатроса. И если он не плакал, то исключительно из-за присутствия в группе лиц женского пола.

Лиля, может быть, впервые в жизни усомнилась в непогрешимости Лаптева-младшего и сидела оглушенная своим открытием.

Бельчиков, как натура очень впечатлительная, томился плохими предчувствиями, и если совершенно честно — боялся расплаты.

Один командир группы сохранял самообладание и чутко прислушивался к звукам за стеной. Тонкая дощатая перегородка, хоть и оштукатуренная с обеих сторон, пропускала их очень щедро.

Вот Касьяновна, отдохнувшая, снова затопала по комнате, что-то сказала деду. Монотонно затрещал телевизор. Судя по времени, шла передача «Очевидное-невероятное»…

Ожидание становилось невыносимым. Минуты растягивались, как жевательная резинка.

И наконец тишина взорвалась!.. За стеной забегали, захлопали, закричали, что-то с грохотом упало, зазвенело разбиваемое стекло…

Лаптев-младший слегка побледнел, кивнул Мише: пошли!

Ягодкин беспрекословно — теперь уж все равно! — двинулся следом. Вскочили со своих мест Бельчиков и Карасева, но командир жестом остановил их:

— Идем вдвоем с Ягодкиным.

Саша с видимым облегчением занял старую позицию — у окна, а Лиля проводила мальчишек до порога и, скосив глаза в сторону, прошептала:

— Ни пуха!

— К черту! — как полагается, ответили уходящие на операцию…

Лаптев-младший позвонил.

— Спросишь, нет ли у них кота. Будто потерялся. И сразу заходи, ясно? — вполголоса инструктировал он Мишу.

Открыла Касьяновна. Сморщенное, как сухофрукт, лицо было сердито. Головной платок, повязанный узлом назад, съехал набок.

— Ирод проклятущий!.. Бес поганый!.. — не переставая ругаться, старушка внимательно изучала незваных гостей.

Здороваться в такой обстановке было нелепо, поэтому Миша, невероятно волнуясь, без всякого вступления, пропел:

— Альбатрос мой не у вас ли? Не у вас ли Альбатрос?

Касьяновна испуганно попятилась и хотела захлопнуть дверь, но Петька вовремя подставил ногу.

— Кот у них потерялся, — дополнил он информацию. — Случайно к вам не заскочил?

— Забирай своего паразита! — старушка нервно поправила платок и пошла в комнату. — Бешеный! Ровно собака кидается! Всю руку Маркелу исполосовал!

Ребята шмыгнули следом.

Бородатый дед, которого назвали Маркелом, стоял в шерстяных носках посередине комнаты и на вытянутой руке держал за шкирку кота.

— Ну и зверюга! Уважаю, — басом сказал дед и сдал кота Ягодкину.

Альбатрос дернулся, пытаясь вырваться, но потом, почуяв знакомый запах и услышав ласковый шепот хозяина, прижался к Мише и затих, мелко дрожа всем телом.

— И как он сюда попал?.. — гадала Касьяновна. — Должно, в форточку залез. Маркел, уходя, открыл для ветра… Дак и она, гли-ка, захлопнутая!..

— Напугал, шельмец, Нюрку, — тихонько посмеивался, дед, пощипывая свою белоснежную бороду. На преступника, если честно сказать, он походил мало.

— Поначалу думала: мышь. Шебуршит и шебуршит за диваном. Говорю: «Братка, глянь!» Маркел как глянул — ох! — а он, значит, вздыбился и — «пшш!»… — Касьяновна вдруг залилась тоненьким смехом. — Маркел-то ловить, а он брысь на стол! Ваза — грох! — на пол!.. Стул — кувырк!