Следователь по особо важным делам

Для убийства он должен был бы иметь очень серьезные мотивы. Их я не видел. И еще его последний приезд сюда.

Ищенко выяснила, что в Североозерске Залесский заходил в мастерскую, где изготовляли плиты на могилы. Его не удовлетворили представленные образцы. В Барнауле Залесский посетил одного армянина, делающего надгробия. Но тот брал за свою работу очень дорого. Наверно, Залесский не располагал такими средствами. Они не сошлись в цене.

Сам факт, что человек приехал за тридевять земель, чтобы отдать дань памяти жены, о чем-то говорил...

Встречаясь с Мурзиным, я обращал внимание, что Емельян Захарович выглядел последнее время неважно.

Усталый вид, красные глаза. Узнал я обо всем совершенно случайно и от человека, с которым я давно хотел встретиться.

Он появился в совхозной гостинице вечером. Постучался ко мне:

- Можно?

- Пожалуйста, входите, - предложил я.

- Разрешите представиться: я тот самый Зайцев, что на вас жаловался. Он широко улыбнулся.

- А я несколько раз забегал в райисполком, чтобы лично ликвидировать то недоразумение, - сказал я, предлагая гостю сесть.

- Анне товарищ Червонный говорил. - Он положил руки на стол.

- Не хочу на кого-то перекладывать вину, но меня тогда подвели, сказал я.

- Это бывает, конечно, - согласился он. - Недаром говорят: доверяй и проверяй. Я сгоряча, понимаете, сразу в райком...

- Приношу свои извинения. Конечно, получилось не по форме и бестактно...

- Ну ладно, спишем. Обиды обидами, а дело есть дело.

- Да, я хотел с вами поговорить" потому что вы старый работник, бываете здесь часто, знаете совхоз. А мне не мешало бы узнать о взаимоотношениях между людьми, о жизни в "Маяке".,.

Зайцев скрестил полные руки на животе, наклонил голову набок, отчего полная его щека легла складками на воротник пиджака.

- Вообще-то, я действительно наезжаю сюда. Мы с Емельяном Захаровичем бывалые целинники. Вместе приехали. Тридцатитысячники. Только он остался на земле, а меня перетянули в Советы. Мурэин шутил: "Сбежал с трудового фронта..." Я предлагал поменяться.

- А Емельян Захарович? - я принял шутливый тон разговора.

- Говорит, в совхозе и похоронят. Рано ему думать об этом. Если выдержал войну, такому орлу до ста лет жить.

- Но мне что-то показалось в последнее время, что Емельян Захарович устал, - сказал я.

- Он! Признался сам?

- Нет. Но я вижу.

Павел Евдокимович покачал головой:

- Иногда его мучает ревматизм перед сменой погоды. Но он привык как будто... Наверное, спит мало. Вы бы видели его, когда надо собраться, поднять людей. О черных бурях слышали, наверно? - Я кивнул. - Все растерялись, а он нет. Многие не знали, что делать. Емельян Захарович один из первых поверил в науку. Можно, говорит, обуздать эрозию. Как узнал, что Бараев занимается в Шортандах этой проблемой, - к нему. Совхоз "Маяк" стал едва не первым полигоном в районе по проверке идей Бараева... Вот что значит верить! Бараев теперь видный ученый, лауреат Ленинской премии. Кажется, Мурзин до сих пор с ним переписывается... - Зайцев мельком посмотрел на часы.

- Вы спешите?

- Да нет, еще есть время.

- А отчего же ему сейчас не отсыпаться? Зима. Ни сева, ни жатвы.

Зампредседателя райисполкома усмехнулся:

- Зимой у нас другая страда. Кстати, вы где смотрите телевизор?

- Нигде, - удивился я.

- Как это? - больше моего удивился Зайцев. - Хоккей. Чехословакия СССР.

Все ясно: болельщик. Выходит, Емельян Захарович тоже. Вот откуда у него красные глаза и усталый вид. Ну и ну...

- Это же, наверное, поздно, - сказал я. - Разница во времени...

- Часа в четыре закончится, - подтвердил он. - А что?

Пуще неволи... Может, вместе пойдем, посмотрим у Емельяна Захаровича?

- Спасибо. Я не увлекаюсь.

Зайцев посмотрел на меня, как на марсианина:

- Это живя в Москве! - Он покачал головой, все еще не веря. - У вас же там только и смотреть хоккей... Нет, вы действительно не болельщик? А мы тут все выкрадываем время у сна. А как же иначе? Хоккей!

- Сочувствую, - улыбнулся я и развел руками: - Но...

А сам подумал: если бы показывали по телевизору в четыре часа утра, например, "Ромео и Джульетту" с Васильевым и Максимовой, я бы пожертвовал сном? Наверняка... Как же можно не понять их?

- Мы не отвлеклись? - спросил Павел Евдокимович.

- Нет, не отвлеклись. Я хотел еще узнать мнение об Ильине.

Павел Евдокимович снова наклонил голову набок. Наверное, привычка.

- Что вам ответить? Одержимый... Взялся, например, даже за то, чего в районе пока никто не делал. Много у нас земель пропадает. Под ненужными дорогами, старыми карьерами. Все это хлопотно. А он действует. По его инициативе принято решение райсовета о рекультивации пустующих земель. Ну, еще что? - Зайцев немного подумал. - Какой он агроном - говорить еще рано. Всего один год работает. Хотя план совхоз выполнил.

- А обязательства?

- Немного не дотянули. Вообще, скажу честно, Ильин-трудный человек: если что не по его-не успокоится, пока не добьется. А может, это и к лучшему? - Он улыбнулся. - Емельян Захарович, видать, смекнул: Николай Гордеевич на своем настоять умеет. Вот он его и шлет на заседания вместо себя... Мурзин, скажу вам, большой стратег.