Читаем Следопыт. Пионеры. полностью

— Уж я тебя не подведу, сержант, и ты только тогда узнаешь, чего можно добиться от этой посудины. Но пока все это, на мой взгляд, одни догадки.

— Ну, а я, — сказал Следопыт, тяжело вздохнув, — твердо уверен в невиновности Джаспера и советую вам действовать напрямик. Не откладывая, спросите его самого, изменник он или нет. Для меня слово Джаспера Уэстерна дороже всяких обстоятельств и предчувствии целой колонии.

— Нет, так не годится, — возразил сержант. — Ответственность за все это лежит на мне, и я требую, я приказываю, чтобы без моего ведома никому ничего не говорили. Все мы будем зорко следить и примечать все обстоятельства.

— Да, да, ведь обстоятельства — это главное, — ответил Кэп. — Одно обстоятельство стоит сотни истинных фактов. Я знаю, таков государственный закон, и немало людей было повешено только на основании обстоятельств.

Разговор прекратился, и вскоре все трое вернулись на палубу. Каждый из них был склонен рассматривать поведение заподозренного Джаспера сообразно своему жизненному опыту.

<p><emphasis>Глава XIV</emphasis></p>

Так, верно, именно пришел гонец

Сказать Приаму о пожаре Трои,

Так бледен был, растерян и убит.

Но, прежде чем он выговорил слово.

Из-за откинутой полы шатра

Приам увидел сам огонь пожара.

Шекспир, «Король Генрих IV», ч. II[69]

Тем временем на куттере все шло своим чередом. Джаспер ждал берегового ветра, и, казалось, его так же ждали и судно и вся природа. Солдаты, привыкшие рано вставать, все до единого улеглись на свои тюфяки в главном трюме. На палубе оставались только экипаж куттера, лейтенант Мюр и обе женщины. Квартирмейстер изо всех сил старался понравиться Мэйбл, но на героиню нашу его ухаживания не производили никакого впечатления, все его любезности она приписывала отчасти присущей военным галантности, а отчасти своему хорошенькому личику; она от души наслаждалась необычностью обстановки и положения, полными для нее очарования новизны.

На куттере поставили паруса, хотя воздух оставался по-прежнему неподвижным, а озеро — таким безмятежноспокойным, что невозможно было заметить ни малейшего движения судна. Речным течением «Резвый» отнесло немного более чем на четверть мили от берега, и он как бы застыл на месте, прекрасный по своим пропорциям и формам. Молодой Джаспер находился на юте довольно близко от Мэйбл и квартирмейстера, и время от времени до него долетали обрывки их разговора, но он был слишком скромен и слишком поглощен своими обязанностями, чтобы делать попытки вступить в беседу. Нежные голубые глаза Мэйбл с выражением любопытства и ожидания следили за движениями Джаспера, и квартирмейстеру приходилось не раз повторять свои комплименты, чтобы девушка их услышала, — так она была занята всем, что происходило на куттере, и, нам следовало бы добавить, так равнодушна к красноречию своего собеседника. Наконец умолк даже мистер Мюр, и на озере наступила полная тишина. Вскоре где-то возле крепости в какой-то лодке стукнуло весло, и этот звук отозвался на куттере так отчетливо, словно раздался тут же, на палубе. Потом долетел какой-то легкий шорох, будто вздохнула ночь, заполоскались паруса, заскрипела мачта и захлопал кливер. Вслед за этими хорошо знакомыми звуками куттер дал легкий крен, и все его паруса надулись.

— Вот и ветер, Андерсон! — крикнул Джаспер старшему матросу. — Руль держать!

Этот короткий приказ был немедленно исполнен, руль положили к ветру, бушприт слегка опустился, и через несколько минут под форштевнем зажурчала вода. «Резвый» скользнул по озеру и пошел со скоростью пяти миль в час. На куттере все делалось молча, и ничто не нарушало тишины, пока Джаспер вновь не скомандовал:

— Шкоты [70]травить помалу, держать вдоль берега!

В эту минуту на палубе показались трое участников совещания, происходившего в кормовой каюте.

— Как видно, милейший Джаспер, у вас нет никакого желания держаться слишком близко к нашим соседям — французам, — заметил Мюр, обрадовавшись случаю снова заговорить. — Ну что ж, это хорошо, ваша осторожность достойна похвалы, я, так же как и вы, питаю мало приязни к канадцам.

— Я держусь этого берега из-за ветра, мистер Мюр. На близком расстоянии от суши береговой ветер всегда свежее, если не подходить слишком близко, под защиту деревьев. Мы должны пересечь залив Мексико, а затем, держась того же курса, выйдем в открытые воды.

— Хорошо, что не в Мексиканский залив, — вставил Кэп. — Я бы не хотел очутиться там на одном из ваших озерных корыт. Скажите, мастер… как вас там… Пресная Вода, а при шторме ваш куттер слушается руля?

— Он легко слушается руля, мастер Кэп, но надо хорошо следить за ветром, как и на всяком другом судне, когда оно быстро идет.

— Надеюсь, у вас есть такие приспособления, как рифы [71], хотя вряд ли вам приходится ими пользоваться.

Перейти на страницу:

Все книги серии Купер, Джеймс Фенимор. Избранные сочинения в 6 томах

Избранные сочинения в 6 томах. Том 1. Зверобой. Последний из могикан
Избранные сочинения в 6 томах. Том 1. Зверобой. Последний из могикан

В шеститомник вошли 12 лучших романов Фенимора Купера (1789—1851). Издание отличается прекрасным оформлением и наличием иллюстраций.1744 год. Восточное побережье североамериканского континента ещё покрыто лесами, населёнными индейцами. Редко кто из белых поселенцев решается углубляться в чащи девственных лесов. Двое таких смельчаков Натти Бампо по прозвищу Зверобой и Гарри Марч по прозвищу Непоседа направляются к озеру Мерцающее зеркало. Один желает добиться взаимности девушки по имени Джудит Хаттер, другой полон решимость помочь своему другу Чингачгуку вырвать его возлюбленную из рук племени гуронов. («Зверобой»)1757 год. Британия и Франция при поддержке союзных им индейских племён ведут между собой войну за колониальные владения в Северной Америке. В центре событий этого конфликта оказываются герои романа: Натти Бампо, который уже заслужил гордое прозвище Соколиный глаз, и его друг, великий вождь Чингачгук, со своим сыном Ункасом, участвующие в спасении двух сестёр, дочерей британского офицера. («Последний из могикан»)…

Джеймс Фенимор Купер

Классическая проза ХIX века

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Тяжелые сны
Тяжелые сны

«Г-н Сологуб принадлежит, конечно, к тяжелым писателям: его психология, его манера письма, занимающие его идеи – всё как низко ползущие, сырые, свинцовые облака. Ничей взгляд они не порадуют, ничьей души не облегчат», – писал Василий Розанов о творчестве Федора Сологуба. Пожалуй, это самое прямое и честное определение манеры Сологуба. Его роман «Тяжелые сны» начат в 1883 году, окончен в 1894 году, считается первым русским декадентским романом. Клеймо присвоили все передовые литературные журналы сразу после издания: «Русская мысль» – «декадентский бред, перемешанный с грубым, преувеличенным натурализмом»; «Русский вестник» – «курьезное литературное происшествие, беспочвенная выдумка» и т. д. Но это совершенно не одностильное произведение, здесь есть декадентство, символизм, модернизм и неомифологизм Сологуба. За многослойностью скрывается вполне реалистичная история учителя Логина.

Фёдор Сологуб

Классическая проза ХIX века