Следопыт. Пионеры.

— Нет, сержант, ничего особенного я не заметил, хотя он почти все время брался за дело не с того конца. Правда, один из его матросов укладывал канат в бухту против часовой стрелки и говорил, что «свертывает канат»; но я не уверен, был ли в этом какой-нибудь дурной умысел, хотя замечу, что французы укладывают половину своего бегучего такелажа не в том направлении и, возможно, поэтому говорят «свертывать канат». Да и сам Джаспер закрепил кливер-фал [66]к распорке, а не к мачте, где, по крайней мере по мнению британских матросов, ее полагается крепить.

— Возможно, что Джаспер и управляет своим судном немного на канадский манер после того, как он так долго пробыл на той стороне, — вставил Следопыт. — Но перенять какую-нибудь мысль или слово — это еще не предательство и не измена. Я тоже не раз перенимал кое-что у мингов, но сердцем я всегда оставался с делаварами. Нет, нет, Джаспер человек надежный. Даже король мог бы доверить ему свою корону, как доверил бы ее старшему сыну, которому она со временем все равно достанется и у которого не может появиться желание ее украсть!

— Хорошо сказано, хорошо сказано! — воскликнул Кэп, поднявшись и сплюнув в окно каюты с видом человека, сознающего свою моральную силу и, кстати, жующего табак. — Очень остроумно сказано, мастер Следопыт, но чертовски непоследовательно. Во-первых, его королевское величество не может никому одолжить свою корону, это нарушило бы законы страны, по которым он обязан всегда носить ее сам, дабы можно было отличить его священную особу от других людей, точно так же как шериф на судне должен всегда держать при себе свое серебряное весло. Во-вторых, если старший сын его величества будет раньше времени домогаться короны или обзаведется внебрачным ребенком, то по закону это должно считаться государственной изменой, ибо и то и другое нарушает порядок престолонаследия. Как видите, друг Следопыт, чтобы правильно рассуждать, нужно сразу стать на верный галс. Закон — это разум, а разум — это философия, а философия — это мертвый якорь [67], вот и получается, что коронами управляют закон, разум и философия!

— Все это не моего ума дело, мастер Кэп. Но ничто но заставит меня поверить, что Джаспер Уэстерн изменник, пока я не увижу этого собственными глазами и не услышу собственными ушами.

— Вот вы и ошиблись опять. Следопыт. Есть доказательства гораздо более убедительные, чем слышать собственными ушами, или видеть собственными глазами, или же то и другое вместе. Это неопровержимые обстоятельства.

— Может быть, так и бывает в городах и поселениях, но не здесь, на границе.

— Так устроила природа, а она властвует над всем. Вот судите сами. Наши чувства говорят нам, что юный Джаспер — Пресная Вода находится в настоящую минуту на палубе, и каждый из нас, поднявшись туда, может воочию убедиться в этом. Но если бы впоследствии оказалось, что именно в эту минуту французы получили сведения, которые мог сообщить им только Джаспер, ну что ж, тогда нам пришлось бы поверить в истинность этих обстоятельств и признать, что зрение и слух нас обманули. Это скажет вам любой судейский.

— Но ведь это неверно, — ответил Следопыт, — и невозможно, потому что это противоречит действительности.

— Это более чем возможно, достойнейший проводник, — это непреложный закон, государственный королевский закон, который все мы обязаны чтить и соблюдать… Я вздернул бы родного брата на основании такой улики. Разумеется, это не касается наших родственных отношений, сержант.

— Бог знает, насколько это применимо к Джасперу, но я вполне допускаю, Следопыт, что мастер Кэп прав в толковании закона. В таких случаях факты гораздо сильнее всякой очевидности. Все мы должны быть начеку, чтобы не упустить ничего подозрительного.

— Теперь я припоминаю, — продолжал Кэп, опять сплюнув в окно: — сегодня вечером, когда мы поднялись на борт, было одно обстоятельство, и весьма странного свойства, которое может послужить тяжелой уликой против этого парня. Джаспер собственноручно поднимал королевский флаг, и, делая вид, что смотрит на Мэйбл и на жену солдата и отдает распоряжение, чтобы им показали нижнее помещение, он опустил флаг!

— Это могло произойти нечаянно, — возразил сержант, — такие случаи бывали и со мной. К тому же фалы [68]подаются шкивом, и флаг мог не пойти, в зависимости от того, каким способом парень его поднимал.

— «Подаются шкивом»! — с презрением воскликнул Кэп. — Кажется, я лучше тебя, сержант Дунхем, знаю точные термины! Называть блок для подъема кормового флага шкивом — это все равно что назвать твою алебарду абордажным крюком. Правда, когда поднимаешь флаг, наверху иногда заедает. Но теперь, когда ты сообщил нам о своих подозрениях, я смотрю на всю историю с флагом, как на важное обстоятельство, которое намотаю себе на ус. Надеюсь, однако, что мы не пропустим ужина, даже если у нас весь трюм битком набит изменниками.

— Ужин будет подан вовремя, брат Кэп. Но я рассчитываю на твою помощь; если случится такое, что мне придется арестовать Джаспера, командование «Резвым» возьмешь на себя ты.