Следопыт Бероев

– Да пусть себе дрыхнет, – остановила его Танечка. – Задохлик – он и есть задохлик. Лапника только подложи.

Впрочем, и сама Танечка хоть и храбрилась, но через силу. Рот раздирало от зевоты. Вскоре, свернувшись калачиком у костра, заснула и она.

К ночи горный хребет превратился в длинный чёрный контур, будто на переводной картинке. Посвежело. От озера потянуло холодным ветром. Олег пожалел, что, избавляясь от лишнего груза, не взяли палатки. Его самого нестерпимо тянуло прикорнуть. Но поглядел на ворочающуюся на ветру Танечку, на постанывающего во сне Игоря и начал мастерить из кедрового стланика балаган, отражающий тепло костра. Не сразу, не так складно, как у Эдика, но получилось. Лишь после этого Бероев опустился на лапник. Несмотря на дождь, тотчас уснул.

Проснулся Олег от шума листьев. Вовсю хлестал дождь. Олег вспомнил потопы на пути к Кодару и испугался. Всё выглядело похоже. Им предстояло перебраться через Средний Сакукан, а после ночного ливня вода в русле могла подняться. И то, что с гор выглядело мелким препятствием, может превратиться в непреодолимую преграду. И Олег торопился тронуться дальше.

Растолкал друзей. Танечка поднялась быстро, выглядела на удивление свежей. А вот Игорь пробуждался неохотно, через силу, зыркал вокруг воспалёнными глазами.

Костёр ещё тлел. Так что завтрак приготовили быстро.

Спустя полчаса двинулись к месту переправы, что приглядел Олег, разглядывая реку сверху. Дождь подутих. Лишь сеялся мелкой крупой. Разорвав тучи, проступило солнце, расцветило мрачную долину и принялось неистово выжигать всё под собой. Только что ёжились в непросохшей одежде, потряхивались от заползающих под воротник капель. А нынче, спасаясь от пекла, нахлобучили панамы.

– Ещё бы красные галстуки – и ни дать ни взять пионеры. – Тимашев вовсю острил, стараясь подбодрить других. А больше – самого себя. Нос его распух. Он непрерывно чихал и сморкался в большой клетчатый платок.

Через заболоченную поляну, перевалив лесистый холм, вышли на галечный берег реки.

Опасения Олега сбылись. После ночного ливня вода в реке поднялась и запенилась. И хоть дождь прекратился, но течение не унималось. К тому же с горных ледников каскадами обрушивались водопады.

То, что вчера сверху виделось ворчливыми безобидными ручейками, превратилось в бурливый ледяной поток, увлекающий палки, корни, выворачивающий мелкие речные камни, сметающий мосты. От деревянного моста, что наметил для перехода Бероев, остались лишь опоры. Брёвна унесло по течению. А поверх зацепившихся тощих жердей хлестала белая пена.

Непосредственный Игорь озадаченно присвистнул.

– Колдовское место эта долина, – не преминул заметить он. – Тропы прячутся, горы то возникают, то исчезают, повсюду болота, реки вообще без предупреждения пучатся и переползают с места на место. Не иначе как Мабука балует.

Мабука не Мабука, но стало ясно, что перейти реку играючи не получится.

К тому же пугал противоположный скалистый берег. С пологих, поросших бородатым кустарником плит в реку сползала наледь. Под палящим солнцем она растапливалась, будто жир на сковородке, и поверх льда всё обильней проступала талая вода.

И предстояло выискать то единственное место, где можно перебраться через поток, вылезти на наледь, а с неё – цепляясь за кустарник, вскарабкаться на крутизну.

В поисках брода двинулись вдоль течения. В преддверии нелёгкой переправы шли молча. Лишь беспрестанно отирали заливающий лица пот. Галька похрустывала под вибрамами.

Олег всё оттягивал решение. Вот-вот ещё, вот за поворотом! Но за поворотом выходило ещё хуже.

Танечка и Игорь не жаловались. Хотя уже тяжело дышали и оступались. Первым не выдержал Тимашев.

– Эй, Сусанин! Так и до Москвы-реки доведёшь. Даёшь брод! – озорно крикнул он. – С нами всё-таки дамка! Ухайдакаем девушку.

– За собой смотри, задохлик! – отозвалась Танечка. Она всё ещё была сердита на Тимашева за дерзкий поцелуй на перевале. Прерывистый голос, впрочем, выдал и её усталость.

– Привал! – объявил Бероев. Скинул рюкзак. – Ребята! Отодвиньтесь в тенёчек, чтоб не спечься. А я ещё прогуляюсь. Ноги разомну.

– Ноги он разомнёт, выпендрюжник! – добродушно проворчал Игорь. Впрочем, никто не спорил. После спуска и ночёвки в лесу в семнадцатилетнем Бероеве в самом деле признали вожака.

Олег прошёл вниз по течению ещё с километр. Река не становилась ýже, а русло Сакукана потихоньку уходило за поворот, отдаляясь от намеченного маршрута. Да и день начал клониться ко второй половине.

Олег остановился. Выбора не оставалось. Развернуться в другую сторону, против течения реки, – терять день. Это ещё если в верховье найдётся мелкий участок и солнце за это время не спалит их самих.

Когда вернулся, Игорь и Танечка сидели в теньке, скинув куртки. Игорь непрерывно чихал, уткнувшись лицом в носовой платок.

Танечка подошла к Олегу, озабоченно покачала головой:

– Уж третий платок меняет…

Игорь поднял воспалённые слезящиеся глаза.

– Переправу нашёл? – спросил он.

– Нашёл! Переправляемся здесь! – решился Олег.