Читаем Следите остават полностью

— Не съм я и виждал — отвърна той нахално.

— Не е вярно! — възкликна Юлия обидено.

Схватката трая едва ли не само няколко мига. Макар червенокосият да бе висок и як, Пешо го събори с няколко удара на земята и здраво седна на гърдите му. Побойникът хриптеше, мъчеше се да хапе, но Пешо го удари още няколко пъти и той внезапно утихна. Луничавото му лице сега изразяваше само страх и безпомощност.

— Признаваш ли се за победен? — попита запъхтян Пешо.

— Признавам се — веднага и с готовност отвърна побойникът.

Това разгневи момчето.

— Ще биеш ли друг път малки момичета?

— Няма да бия.

— Остави я тая гадина! — забеляза отвратен Веселин. — С него не може и да се приказва!

Няколко кварталски момчета се появиха на улицата, но гледаха отстрани, не проявяваха никакво желание да приближат. Побойникът бе освободен. Той бавно стана, като търкаше набитите си места.

— Ако още веднъж закачиш момичета, ще ти избия до един кривите зъби! — каза все още разгневен Пешо.

Червенокосият нищо не отвърна. И тук се случи нещо съвсем неочаквано — докато момчетата се готвеха да си вървят, червенокосият внезапно замахна и с все сила удари Пешо по окото. В следния миг той като стрела побягна по улицата и хлътна в някакъв вход. Момчетата се затичаха след него, но беше вече късно.

— Гледай какъв подлец! — удиви се Чарли.

Към групата несмело приближиха кварталските момчета, които досега стояха настрана. Едно от тях, с момичешки бретон и очила, първо се обади:

— Да бяхте го набила тоя мръсник и за нас! Цялата улица е писнала от него!

— Ами вие защо не го набиете?

— На нас не ни дават да се бием — каза тъжно очилатият.

— Е, щом не ви дават, тогава яжте сами боя обади се Чарли. Поне да яде човек бой не е забранено!

След половин час момчетата бяха в градинката. Коста и Монката докладваха, че Тороманов излизал за дребни покупки и след това се прибрал у дома си. Изобщо нищо особено или подозрително не беше се случило. Веселин разпредели постовете за другия ден и всички бързо се запътиха към домовете си, защото вече бе станало доста късно.

— Ти остани! — обърна се Пешо към Бебо. Момчето го погледна учудено, но остана. Освен Пешо, тук бе и Веселин; той дочу, че двамата нещо бързо и неразбрано си пошушнаха.

— Преди няколко дена Тороманов е бил у вас! — започна Пешо. — Ти знаеш ли за това?

Бебо ги погледна смаян.

— А вие откъде знаете?

— Ние всичко знаем — каза троснато Пешо. — Ти отговаряй, каквото те питат!

Бебо се замисли, тънкото му лице се опъна.

— Беше в къщи, но тогава не обърнах внимание…

— Не разбра ли защо е идвал?

— Не можах да разбера — поклати—къдравата си глава Бебо. — Чух само, че татко каза на мама: „Виж го какъв нахалник!“. И нещо друго казаха, но нищо не мога да си спомня.

— Щом Тороманов е идвал при баща ти, значи се познават — каза Пешо.

— Сигурно се познават…

— Тогава ти се възлага важна задача — да разбереш от баща ти какъв човек е Тороманов, какъв е бил някога и изобщо всичко за него. Ясно ли е?

Но изглежда, че не беше съвсем ясно.

— Как, направо ли да го запитам?

Защо пък направо? — усмихна се Веселин. — По-добре накриво, със заобикалки. Ако го запиташ направо, и той направо ще те запита — какво толкова те интересува тоя въпрос?

След малко момчетата се разотидоха. Когато Пешо се прибра в къщи, домашните му вечеряха. След всички преживени вълнения той беше здравата изгладнял и веднага седна край масата. Все пак, макар да беше наведен над чинията си, Пешо веднага усети, че другите бяха престанали да се хранят. Той вдигна глава и погледна баща си — строгото му сериозно лице сега изглеждаше дори малко загрижено.

— Защо ти е такова синьо окото? — попита той и учуден, и разтревожен.

Пешо инстинктивно пипна удареното си око.

— Не знаех, че е синьо — каза той смутено.

— Ти сигурно си се бил?

Вече беше безсмислено да крие — така или иначе, наказанието щеше да го сполети.

— Бих се! — отвърна Пешо троснато.

— И по какви причини?

— Остави детето да се нахрани — опита се да му помогне майката.

— Аз съм го попитал вече — отвърна баща му. Пешо почувствува, че го облива пот от смущение.

— Заради Юлия! — отвърна той почти грубо, за да скрие смущението си. — Един хулиган я ритнал, тя паднала и си обелила коляното!

— Как тъй ще я рита? — попита бащата със съмнение. — Без нищо — и я ритнал?

— Без нищо! — троснато отвърна Пешо. — Просто хулиган!

— И ти го наби? — Да, набих го.

— И всичко това, което приказваш, е истина така ли?

— Разбира се, че е истина! — отвърна обиден Пешо. — Няма да те лъжа!

Баща му се облегна на стола. Колкото и да бе смутен, Пешо забеляза, че неговото хубаво и умно лице изведнъж се разведри, в погледа му се появи нещо средно между смях и разнеженост.

— Браво! — каза тихо и потупа леко сина си по тънкото вратле. — Браво, разбрах, че си кавалер! Не обичам хора, които не могат да бъдат кавалери!

Пешо едва ли не се задави с хапката от вълнение, не успя нищо да отвърне и само наведе глава над чинията.

— Сега яж, пък после майка ти ще ти направи компрес — добави бащата и потайно усмихнат, се наведе над яденето си.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература