След в след

«XVII век русской истории до Петра I,— пишет дед,— время осторожных переговоров и компромиссов (многочисленные Земские соборы, Судебник 1649 года, русско-польско-шведские переговоры), время мягкости и терпимости (новое отношение к иностранцам, нрав самого Алексея Михайловича, письмо, в котором царь утешает Ордина-Нащокина после бегства его сына Воина за границу, и стиль жизни его двора), наконец, время относительной законности (дело об отрешении Никона от патриаршества длилось шесть лет с соблюдением всех мельчайших формальностей). Таким, каким он стал, XVII век целиком обязан своему началу — Смутному времени, тому опыту, который вынесла Россия из Смуты. В XVII веке Россию населяли дети Смутного времени.

В начале XVII столетия старый государственный порядок, подорванный правлением Ивана Грозного, опричниной, Ливонской войной и в царствование Бориса Годунова страшным голодом 1601—1603 годов, разрушается двумя движениями самозванцев — Лжедмитрия I и Лжедмитрия II — и тесно связанным с ними восстанием Болотникова. Когда прежний государственный аппарат исчезает, на поверхности неизбежно появляются те остатки традиционных властей, которые лежали в его основании, а потом были придавлены, а частично и уничтожены им. Подобная реабилитация происходит и в Смутное время, однако в искаженном и ущербном виде (политика Грозного, направленная на разрушение и уничтожение всех традиционных властей и институтов, как показало это время, была успешной).

Опричнина подавила, а главное, раздробила и разделила на враждебные лагеря два самых сильных сословия России — боярство и дворянство (опричное и земское). В Смутное время ни одно из них не сумело стать самостоятельным источником власти (боярство — за исключением краткого периода избрания Василия Шуйского на царство, старая вражда между боярскими родами возобновилась уже через несколько месяцев после воцарения Шуйского), и они всегда вынуждены были примыкать к другим, внешним, возникшим вне их среды центрам власти. Вместо и на место разрушенного государственного порядка Смутное время породило целое созвездие разнообразных центров власти, вокруг которых образовывались самые причудливые конгломераты из социальных групп, партий и отдельных людей.

Начало XVII века знает два типа таких центров власти — сословные и внесословные. Первые сумели образовать только те сословия, которые не пострадали в опричнину,— черносошное посадское и крестьянское население Севера, взятое Иваном Грозным в опричнину, но сохранившее и там свою внутреннюю автономность и свою сословную организацию, и казачество — недавно возникшее сословие, пожалуй, даже укрепленное опричниной (его пополнили огромные массы крестьян, бежавших из центра страны во второй половине XVI — начале XVII века) и имевшее свою организацию — казачий круг. Эти сословия и выдвинули потом кандидатуру нового царя. Летописец сообщает, что дело об избрании Михаила Романова на царство решилось, когда его одновременно назвали — компромисс между прежними врагами — казак и дворянин из северного города Галича.

Другие центры власти — Лжедмитрий I и II — своей структурой формально повторяли прежний государственный порядок и были всесословными, однако для возникновения таких центров было необходимо, во всяком случае на первом этапе, участие иностранцев (здоровое ядро), которые, естественно, так же, как казачество и население Севера, не были затронуты опричниной.

Возникновение и гибель на протяжении очень короткого исторического периода — восемь лет с 1605 по 1612 год — многих таких центров власти (только общегосударственных около десятка (Б. Годунов, Лжедмитрий I, В. Шуйский, И. Болотников, Лжедмитрий II, Владислав и поляки, Сигизмунд и поляки, I ополчение, II ополчение) и несчетное число мелких — одних самозванцев Смутное время насчитывает около восьмидесяти, самые известные из которых, кроме названных, царевич Петр и псковский Сидорка, самостоятельными центрами были почти все военные формирования: шведские, польские (Рожинский, Лисовский, Сапега), русские (Ляпунов, Заруцкий, Трубецкой), каждый из этих центров стремился к экспансии, к распространению своей власти на территорию всего государства) оказали сильнейшее влияние на этику того времени.

В частности, в Смутное время исчезает само понятие предательства и измены, исчезает потому, что для него нет или почти нет точки отсчета. Измена чему? Это «что» во все Смутное время не только зыбко, аморфно и недолговечно (а значит, и предательство ему, с точки зрения людей той эпохи, столь же недолговечно), но и само по себе является предательством прежнего дела, место которого оно хочет занять.