След в пустыне

Неподалеку от низкого строения рыбозавода блестели разложенные на песке, как гигантское ожерелье самого морского бога Нептуна, полые стеклянные шары — поплавки от сетей. Эти шары — каждый с футбольный мяч — Куранов впервые увидел тринадцать лет назад, когда шли ожесточенные бои, наши войска штурмом брали города, а пограничный полк, в котором служил Куранов, только что принял здесь, в Прибалтике, морскую границу. Вокруг еще стояли, ожидая переброски на другие участки фронта, воинские части, медсанбаты и госпитали. В одном таком госпитале Куранов и встретил Анну — девушку, которую не мог забыть до сих пор.

Получив перевод с Камчатки на Балтику, он приехал сюда, потому что знал, Анна — здесь. Вчера, в день приезда, он даже видел ее издали, но не решился подойти и заговорить.

Лучистые звездочки качались на песчаном, словно покрытом подводными барханами, дне. Вдоль кромки воды бегал щенок с тонким и жилистым, как веревочка, хвостом, громко лаял, хватая зубами пузыри, и с ошалелым видом оглядывался, удивляясь, куда они исчезали.

На пляже стали появляться дачники. Всматриваясь в женские фигуры, Куранов ругал себя романтическим чудаком: проще всего было пойти к Анне в дом и сказать, что вот он приехал, потому что жизнь без Анны теряет для него всякий смысл.

Он уже перестал надеяться, что она придет, как увидел на гребне дюны женщину в белой кофточке и темной юбке.

Это была Анна, ее статная фигура, худощавое с энергичным профилем лицо, уложенные на затылке косы. Солнце играло в ее волосах, пронизывало тонкую ткань кофточки. Куранов вскочил, хотел окликнуть, но Анна торопливо шла по тропинке, которая вела к ее дому, где в дни войны размещалось несколько палат полевого госпиталя.

Какое-то время Куранов колебался, идти ли ему вслед за Анной, потом снова опустился на песок.

По-прежнему было тихо. Ветер шевелил волосы, пересыпал под ногами сухие песчинки, море все так же лениво плескалось, а перед Курановым проходили сейчас другие, не мирные и не дачные картины.

Прошло много лет с того времени, когда он совсем молодым сержантом-пограничником попал со своим полком в эти места. Приходилось расчищать леса от мин, брошенной немцами техники, весь участок заставы оборудовать заново. Свободного времени оставалось мало. Но он успел познакомиться с Анной и при всяком удобном случае заходил в госпиталь, где она работала медицинской сестрой.

Однажды рано утром, когда Куранов, сменившись с наряда, возвращался берегом моря на заставу, на рейде появилось наше транспортное судно под охраной военных кораблей. Позже Куранов узнал, что на транспорте было два батальона солдат.

С низкого берега транспорт, раскинувший у мачт грузовые стрелы, казался громадным. Вокруг него сновали несколько сторожевиков, рядом держался ощетинившийся стволами орудий эсминец.

Неожиданно резко и тревожно взвыла сирена, ударили колокола громкого боя, над лесом, едва не задевая вершины сосен, с ревом пронеслись два самолета. Мелькнули кресты на крыльях, под фюзеляжами Куранов ясно различил длинные и черные, похожие на сигары торпеды.

Самолеты устремились прямо на транспорт. С кораблей забухали орудия, частыми очередями застрочили крупнокалиберные пулеметы. В море с короткими всплесками стали падать осколки.

В какие-то минуты решалась участь многих людей.

С берега было видно, как, уходя за дымовую завесу, маневрировал транспорт, с борта солдаты били из винтовок. Но казалось, участь кораблей решена: точно на цель шли фашистские самолеты.

Вдруг один из них вспыхнул, с протяжным воем перевалился на крыло и, оставляя за собой черный хвост дыма, врезался в море.

Второй успел сбросить торпеду. Куранов видел, как черная сигара отделилась от фюзеляжа, поднимая брызги, упала перед судном в море. В ту же секунду из-за дымовой завесы вынесся катер, казавшийся игрушечным рядом с транспортом, и помчался наперерез торпеде, чтобы принять на себя смертоносный удар.

Столб огня поднялся к небу, мелькнули обломки катера, взрывная волна докатилась до берега тяжким гулом.

В первый момент Куранов подумал, что под удар попал транспорт, и только позже понял, на что решился командир катера.

Куранов и все стоявшие на берегу молча сняли пилотки.

Над морем еще висела полоса дыма. Корабли уходили к горизонту. Недалеко от того места, где взорвался катер, сновали две шлюпки, искали оставшихся в живых людей. Одна из шлюпок вскоре направилась к берегу. Волны, набегая сзади, разбивались о ее корму, обдавали брызгами моряков.

Куранов побежал по плотному, укатанному волнами песку к тому месту, куда пристала шлюпка.

В ней прямо на стлани лежал широкогрудый моряк с мокрыми, упавшими на лоб волосами. Глаза его были закрыты.

— Дайте пройти, — раздался негромкий голос. К шлюпке подошел врач, за ним в белых халатах Анна и санитар с носилками.

Куранов наблюдал, как врач, полный, невысокий капитан медслужбы, осматривал бережно уложенного на носилки моряка.

Один из гребцов-матросов негромко говорил:

— Сам слыхал, как он в мегафон крикнул: «Всем за борт! Иду на торпеду!..»