След памяти

Даже если они с Беатрисой останутся, Керанс решил сделать вид, что они уходят вместе со всеми: ведь каждую минуту из последующих трех дней следовало потратить на увеличение запасов; нужно было тайком унести во складов базы как можно больше необходимого оборудования. Керанс все еще не принял окончательного решения — вдали от Беатрисы вернулась его нерешительность. Он уныло размышлял, насколько искренне говорила с ним она — Пандора, с ее смертоносным ящиком, полным желаний и разочарований, с легко открывающейся и столь же легко захлопывающейся крышкой. Хотя эта нерешительность ясно отражалась у него на лице и доставляла ему большие мучения, а Риггс и Бодкин легко могли определить ее причины, он тем не менее решил оттягивать согласие на отъезд до последней возможности. Хотя он и не любил военный лагерь, он знал, что вид уплывающей базы подействует на него как мощный катализатор страха и паники, и тогда любые отвлеченные причины его отказа уехать потеряют всякую силу. Год назад он случайно остался в одиночестве на небольшом рифе. Ему пришлось проводить дополнительное геомагнитное исследование, и он не услышал сирену, так как снимал показания приборов в глубоком подвале. Когда десять минут спустя он выбрался из подвала и обнаружил, что база находится уже в пятидесяти ярдах от берега и это расстояние все увеличивается, он почувствовал себя как ребенок, внезапно лишившийся матери. С огромным трудом подавил он панику и выстрелил из своего сигнального пистолета.

— Доктор Бодкин просил меня направить вас в лазарет, как только вы появитесь, сэр. Лейтенанту Хардману сегодня утром стало хуже.

Керанс кивнул и осмотрел пустую палубу. Он пообедал с Беатрисой, зная, что база все равно в эти часы после полудня пустует. Половина экипажа находилась на катере Риггса или в вертолетах, остальные спали в своих каютах, и он надеялся спокойно осмотреть склады и арсенал. К сожалению, Макреди, эта сторожевая собака полковника, шел за ним следом, готовый сопровождать его до лазарета.

Керанс старательно осмотрел пару комаров-анофелесов, пробравшихся через проволочную сетку перед ним.

— Все еще просачиваются, — указал на них Макреди. — А что слышно насчет второго заграждения, которое вы должны были установить?

Сбивая комаров фуражкой, тот неуверенно огляделся. Второй ряд экранов из проволочной сетки вокруг всей базы был любимым проектом полковника Риггса, Время от времени он приказывал Макреди выделить для этой работы людей, но так как ее выполнение означало пребывание на неудобных деревянных козлах под прямыми солнечными лучами в облаке москитов, до сих пор было установлено только несколько секций вокруг каюты Риггса. Теперь, когда они постепенно двигались на север, необходимость во втором ряде ограждений вообще отпала, но пуританская совесть Макреди не могла успокоиться.

— Сегодня же вечером я вышлю людей, доктор, — заверил он Керанса доставая из кармана ручку и блокнот.

— Не торопитесь, сержант, но если более важных дел не найдется, полковник будет доволен. — Керанс оставил сержанта, осматривавшего металлические жалюзи, и пошел вдоль палубы. Когда Макреди уже не мог его видеть, он свернул в первую же дверь.

На палубе С, самой низкой из трех, составлявших базу, располагались каюты экипажа и камбуз. В них еще находились два или три человека, но кают-компания была пуста, а в углу, на столе для настольного тенниса, стоял радиоприемник и тихо звучала музыка. Керанс подождал, прислушиваясь к редким ритмам гитары, перекрываемым отдаленным гулом вертолета, кружившегося над соседней лагуной. Затем по центральному трапу он спустился в трюм, где находились мастерские и арсенал.

Три четверти помещения занимал двухтысячесильный дизель, вращавший два винта, и резервуары с маслом и авиационным бензином; мастерские частично переместили на палубу А, так как там пустовало несколько помещений, а механикам, обслуживающим вертолеты, удобнее было находиться наверху.

В трюме было полутемно. Его единственная слабая лампа горела в стеклянной будке техника; арсенал был закрыт. Керанс осмотрел ряды тяжелых деревянных стоек и шкафов с карабинами и автоматами. Стальной прут, проходивший через кольца всех карабинов, удерживал их на местах; Керанс потрогал тяжелые ложа, раздумывая, смог бы он вынести оружие, даже если бы его удалось извлечь из шкафа. В ящике его стола на станции лежал кольт сорок пятого калибра с пятьюдесятью патронами, полученный три года назад. Раз в год он предъявлял свое табельное оружие и получал новые патроны, но ему ни разу так и не пришлось стрелять из пистолета.

Идя обратно, он внимательно разглядывал темно-зеленые ящики с патронами, сложенные грудой у шкафов; к сожалению, все они были заперты на висячие замки. Проходя мимо будки техника, в ее тусклом свете он смог разглядеть ярлыки на ряде металлических сосудов под одним из рабочих столов.

Керанс остановился, просунул пальцы через проволочную сетку и стер пыль с бумажки, читая написанное на ней название: «Циклотриэтилен тринитроамин; скорость расширения газа — восемь тысяч метров в секунду».