След на мокром асфальте

– Итак, жду доклада о том, как обстоят дела по угнанной машине товарища Тихонова.

Сергей отрапортовал:

– Никак, товарищ капитан. Поскольку я занимался поиском автомобиля, совершившего наезд на товарища Пожарского.

– И план поисков не разработан.

– Никак нет.

– Так идите и шевелите мозгами. В кратчайшие сроки ожидаю результатов. Свободны.

Оплеванный, Акимов вышел. Увидев его, Остапчук, который сам же и настропалил на бунт, проникся сочувствием:

– Получил нагоняй ни за что. Серега, пес с ним, не бери в голову, иди, есть чем утешиться.

Символическая доза тещенькиной самогонки с куском сала оказали своеобычное оживляющее действие. Лейтенант ожил и разгорячился:

– Да, главное, с чего, с чего отставить-то? Пострадавший Игорь Пожарский ведь не чужой человек, лично и хорошо знакомый! Черт одноглазый, сам не раз за него впрягался, а тут на́ тебе!

– Делают его крайним, что пьянчуга и сам виноват, – заверил Остапчук, – и мы вместе с ним, нас и бить.

– Еще немного – и выяснится, что Игорь сам под колеса полез.

С непонятным удовлетворением Саныч отметил:

– Что и требовалось доказать. И помяни мое слово – все потому, что не без Тихоновых тут.

– Саныч, опять туда же?

– Туда не туда – это как знать, а я вот вопрос тебе задам, простенький. Скажи-ка, если бы ливень шел, – ты сам бы поперся на балкончик перекурить? Да еще на своей собственной даче, в отсутствие бабы, то есть даже некому разныться, что от дыма голова болит.

– Я бы? Не пошел.

– А они вот пошли, и в аккурат тогда, когда надо было увидеть машину, сбившую Игоря.

Помявшись, Остапчук добавил.

– Ладно, и тебе скажу. Может, и пустышка, а может, и нет. Раз ты у нас «Победой» занимаешься, тебе и выводы делать. В день пропажи машины, по сообщению надежных людей, на толкучке эта Мура сперва о чем-то договаривалась с неким посторонним человеком, а далее вела переговоры с перекупщицей насчет того, нет ли у нее покупателя на подержанную машину без документов.

– Ничего себе, – удивился Акимов. – А кто эти надежные люди?

– Маслов и Милочка.

– Эти – да, надежные?

– Ну-ну, – протянул сержант, – и очень даже. Когда у самого совесть нечиста, в других кривизну тотчас замечаешь.

– Тонкое наблюдение, – одобрил Сергей. – Стало быть, нас с нашими версиями пора давно прислонить к стенке.

– А вот если не зубоскалить, то показательная черточка. По глупому предлогу дамочка расплевалась с мужем, а избавившись от него, шныряет невесть с кем, а потом и со скупщицей краденого. И вот, машина пропадает.

– Звучит, – признал Акимов, – теперь я вопрос тебе задам: как вот это, – он изобразил нечто с носом и кудряшками, – могло машину завести, если ключи были у мужа? Зубами провода зажимая?

– Этого я не ведаю. И все равно: сами у себя машины нередко угоняют.

– Зачем?

– Разные могут быть причины, – туманно заметил Остапчук. – А я вот какую справочку раздобыл в Госстрахе. Делюсь с тобой чисто по дружбе.

Содержание бумаги до Акимова дошло, и оно было весьма интересно.

– Это чего, «Победа» Тихонова была застрахована от угона?

– Именно так.

– Но это уже слишком, – серьезно заметил Акимов, – офицеру, летчику-испытателю, досрочно освобожденному – и разводить страховое мошенничество? Зачем?

– А по-твоему, всему этому – летчику, офицеру и тому подобное, – к тому же при молодой капризной жене, деньги не нужны?

– Что ж ему, не хватает оклада?

– А ты припомни, голова садовая, ведь Сорокин говорил: у Тихонова по службе беда, от серьезной работы отстранен и отправлен на рабочую ставку.

– И что?

– А то, что вот тебе еще фактик – снова бесплатно. Нужда у него в деньгах крайняя. Его отстранили, ставку он имеет как рабочий, без доплат и надбавок.

– Он же летчик-испытатель! Кандидат наук!

– Пусть хоть доктор. Можешь сам в министерстве справиться: нет положения о летчиках-испытателях, они по сути получают как инженеры. А теперь он как бы рабочий, и не вправе ни персональные надбавки к окладу получать, ни, будучи кандидатом, двоечников в институтах учить. Соображаешь?

– Более или менее.

– Деньги нужны. А мало б-у «Победа», пусть без документов, потянет как минимум тысяч на десять, плюс сумма страховки – сам видишь какая. Мотив?

– Мотив, – вздохнул лейтенант, – хотя картинка препоганая. К тому же смущает Мурочка. На такое дело посылать ее? Ведь, по его же словам, она очень плохой водитель, судя по очкам – близорукая, да и нервная.

– Ну, хлебнет для храбрости – полегчает, – Саныч поднял палец: – И это не намек, а предположение. Представь, что за рулем неведомой машины была она, при этом муж в ней души не чает. А приятель его Золотницкий тоже как-то заинтересован, друг семьи все-таки.

– Зачем же ей тащиться кататься на якобы угнанной машине, сбивать людей?

– Этого я не знаю, – признал Остапчук, – но если как бы посадить ее за руль, то многое объясняется – и «эмка» вместо «Победы», и перекур под дождем в нужное время. Ну-с?

Акимов, обмозговав услышанное, был вынужден признать, что да, складно. И все-таки…

– Версия, Ваня, в голове не укладывается. Уважаемые люди. И Тихонова – баба препротивная, спору нет, но сразу убийца?

Иван Саныч напомнил:

– Пока нет, Пожарский жив.