След мустанга

Сейчас ее можно было принять за богатую мексиканскую помещицу, а отец, весь в черном, был похож на священника. Рядом с ними Кирилл, наверно, выглядел батраком. Старик передал ему ножовку, он опустил ее в ружейный чехол за седлом, и они поскакали к реке.

Дорога шла вдоль проволочной изгороди, отделяющей от целины вспаханное, но незасеянное поле. Молодая рощица за поворотом расступилась перед всадниками, и бледные листья прошелестели над головой. За тонкими серебристыми стволами чернели обугленные пни, следы давнего пожара. Кони перемахнули через сверкнувший под копытами ручей и спустились к броду.

За рекой поднимались холмы, поросшие редкими пятнами кустарника. Среди зелени травы тянулись длинные песчаные языки, часто кончавшиеся промоинами и оврагами.

Из-за холма выглянуло колесо ветряка, сверкающее лопастями на солнце. А вот и само ранчо — двухэтажный хозяйский дом, высокий амбар и приземистый барак с подслеповатым окном и жестяной трубой. Ни лошадей у коновязи, ни скота в загоне не было. Подъехав ближе, Кирилл увидел, что окна хозяйского дома закрыты ставнями, а на двери висит замок. Двери амбара, сорванные с петель, прислонились к стенке. С блока подъемной балки амбара свисал обрывок веревки. Похоже, на чердак давно уже не поднимали ни одного тюка сена. И хотя лопасти ветряка вращались под легким ветром, Кирилл не расслышал работы насоса, качающего воду из скважины — ветряк крутился вхолостую.

На ограде загона сидел тощий ковбой в широкополой шляпе.

Подскакав к нему, старик спросил, осаживая коня:

— Что тут у вас стряслось? Кого ранили?

Ковбой выплюнул табачную жвачку.

— Я просил приехать только доктора.

— Вот мы и привезли тебе доктора, — сказал Кирилл. — Где раненый?

Тощий кивнул в сторону барака. Старик повернулся к Кириллу:

— Ты пойдешь со мной. Дочка, разведи огонь в жаровне. Вот тебе железный клин, как следует разогрей. Докрасна. Мы тебя позовем.

Он первым вошел в барак, Кирилл последовал за ним. Внутри было темно и душно. У окна, занавешенного грязной тряпкой, лежал на драном тюфяке тщедушный парень с перевязанной до локтя рукой. Он был в исподнем, сапоги и одежда валялись рядом на полу. Раненый прерывисто хрипел, выпуклые веки закрытых глаз блестели от испарины. Старик наклонился над ним и взялся за запястье здоровой руки.

— Парень, твое сердце играет барабанную дробь, — проговорил он через полминуты, вытирая пальцы платком. — Куда ты так торопишься?

— Мне ничего не помогает, — сказал раненый. — Я умру, да? Умру?

— Не сегодня. Кто тебя так замотал?

— Я сам…

Старик покачал головой и размотал окровавленную тряпку.

— Это гангрена? Да? Гангрена? — спрашивал раненый, отвернувшись к стене.

Старик внимательно оглядел заплывшую рану, а потом стал осторожно прощупывать руку выше посиневшей кисти, всматриваясь под разными углами в следы своих пальцев и даже обнюхивая их.

— Пока это только воспаление, — сказал он, наконец.

Кирилл не был силен в медицине, однако даже ему было очевидно — такую гангрену можно назвать простым воспалением только для того, чтобы не портить настроение умирающему.

— Значит, руку можно спасти? — спросил парень.

— Можно.

— Сам подумай, куда я денусь без руки? Хоть и левая, а все равно жалко…

— Не бойся, спасем твою руку. Когда тебя ранило?

— Три дня назад. Я присыпал рану землей, но это не помогло…

— Присыпал землей… — повторил старик. — В следующий раз не делай этого. У тебя есть виски? Я вижу только пустые бутылки.

— Виски унесли…. Они бросили меня тут подыхать одного, и даже виски унесли!

— Не хнычь, ты же крепкий парень. Вот, выпей из моей бутылки, — старик приставил горлышко к обветренным губам. — Пей, пей еще…. Отдохни. А теперь пей все до дна.

Он повернулся к Кириллу и шепнул:

— Достань мой нож из сумки… — А потом снова заговорил громко и ласково: — Вот видишь, что бывает, когда попадает грязь. Земля, это еще не самое плохое. Хуже, когда рану начинают промывать водой из реки или просто из лужи…

Кирилл достал нож с тонким закругленным лезвием. Старик удовлетворенно кивнул:

— Подержи над огнем, и сразу возвращайся.

Кирилл шагнул к выходу, но тут за окном послышалось тревожное ржание мерина, а затем — топот копыт.

«Будет дело», — подумал он, остановившись на пороге.

Снаружи донеслись грубые голоса. Он спрятал нож за пояс, медленно и бесшумно отступил к окну и осторожно отогнул тряпку, чтобы посмотреть, кто там приехал.

Их было двое. Не слезая с коней, они нависли над Полли, направив на нее револьверы. Девушка стояла у дымящей жаровни, независимо держа руки на поясе, и снисходительно улыбалась. Казалось, она не замечала стволов, которые мелькали перед ее лицом.

Тот ковбой, который встречал их сидя на заборе, сейчас стоял за спиной Полли с дробовиком в руках. Он ткнул ее стволом в спину и выкрикнул:

— Я же просил, чтоб доктор приехал один! Просил или нет?

Полли оглянулась и поправила шляпу, не переставая улыбаться. Она вела себя так, словно и не догадывалась о предназначении вороненых железок в руках пришельцев.

— Какого дьявола ты их сюда привел?