След менестреля (СИ)

Мне будет тяжело, знаю. Мой мир, вся прошлая жизнь останутся только воспоминаниями. Мое детство, моя юность, молодость. Двор, в котором я вырос, маленький, уютный, с тенистыми кленами и прилепившимися друг к другу железными гаражами, с хоккейной коробкой, в которой я днями напролет гонял шайбу с соседскими пацанами. Парадный вход университета, куда я заходил по утрам столько лет, лица профессоров, однокурсников и однокурсниц, «стекляшка», где пиво казалось особенно холодным и вкусным. Моя квартира, маленькая и уютная, где каждый предмет имеет свою историю и напоминает мне о прошлом. Могила мамы на городском кладбище.

Странно, но мне сейчас кажется, что я снова стал ребенком. Одиннадцатилетним Кирюшей Москвитиным, который приехал к бабушке в деревню. На дворе чудесный летний солнечный день, мама и бабушка возятся на грядках, а у меня есть замечательная идея. Вообще-то я сказал маме, что собираюсь поиграть с деревенскими мальчишками, но моя истинная цель — железная дорога, которая проходит совсем недалеко от домов. Славка, наш сосед, сказал мне, что если положить на рельсы гвоздь, проходящий поезд превратит его в прикольный ножик. Именно это я и собираюсь сделать, у меня есть новенький гвоздь — «сотка», и я иду через неглубокий овраг к рельсам.

Гвоздь несколько раз падает на жирный, черный от мазута гравий, но я его, наконец, пристраиваю, как надо. А вон и поезд — пока далеко, но он быстро приближается. Я закрываю глаза ладонью от слепящего солнца и смотрю вперед. Интересно, машинист меня видит, или нет? Наверное, еще нет, расстояние очень большое. И тут…

Впереди меня, метрах в двадцати, прямо между рельсами сидит что-то. Подхожу ближе и вижу, что это котенок. Маленький такой, серенький, пушистый. Чего он тут забыл?

— Кыс-кыс! — подзываю его, присев на корточки.

Котенок смотрит на меня с недоумением и продолжает вылизывать лапу.

— А ну, пошел! — кричу я.

Котенок сидит, как сидел. И я бегу к нему, чтобы убрать с рельсов, пока поезд не раздавил эту кроху в лепешку. И вдруг замечаю, что нисколько не приближаюсь к нему. Бегу, и не могу сдвинуться с места.

— Уходи! — ору я во все горло, продолжая бежать на месте. — Уходиииииии!

Котенок спокойно умывается и не обращает внимания на мои крики. Земля под ногами наполняется глухим грохотом. Поезд совсем рядом, он несется с бешеной скоростью. А я в ужасе понимаю, что не могу сойти с колеи, что ноги мои будто отнялись, и между мной и приближающимся стальным чудовищем, которое неминуемо подомнет меня, размочалит в куски своими колесами, превратит в кровавое месиво — только этот котенок. Но почему он тоже не убегает?

— Уходииииииииииииии!

— Эй, drannac!

Я проснулся с ощущением кошмара. Надо мной стоял Уларэ.

— Уже утро, — сказал он. — Даэг велел тебя разбудить.

— Где он?

— Все в шатре Холавида, ждут тебя.

Я кивнул, посмотрел на Уитанни. Она спала. Я осторожно, чтобы не разбудить, коснулся губами ее волос, кивнул лекарю, вышел на мороз, глубоко вдыхая наполненный ледяной пылью воздух.

Вокруг командирского шатра уже собрались эльфы, весь маленький гарнизон Лиден-Мур. Мы поприветствовали друг друг, и я откинул полог шатра. Даэг, Холавид, Зендра, командиры боевых групп Ардир, Ллианар и Саронир уже расселись вдоль стен шатра и, видимо, ждали только меня. И был еще один, незнакомый мне ши, сухопарый, одетый во все черное, как и Холавид, с зачесанными наверх белоснежными волосами и глазами цвета вороненой стали.

— Наш брат Арсельн прибыл сегодня на рассвете из Саратхана, — представил его Даэг. — Давайте начнем наш разговор.

Я поклонился Арсельну (эльф ответил мне церемонным поклоном) и сел на предназначенное мне место.

— Арсельн, поведай всем то, что сказал мне, — предложил Даэг.

— Я привез плохие известия, — сказал седой эльф. — Армия вальгардцев подошла к Рискингу. Наши лазутчики говорят, что у короля Готлиха почти сорок семь тысяч воинов и четыреста фьорнатваргов, и каждый день в Рискинг прибывают все новые отряды наемников из Виссинга и центральных провинций Вальгарда. Пока они только копят силы, наводят переправы через приграничные реки и ждут, когда лед станет достаточно прочным, чтобы выдержать их закованных в латы всадников и повозки с пушками. На наше счастье, лед пока тонок. Некоторые их отряды, тем не менее, уже появляются на нашей стороне. Мы разбили несколько таких групп, но и сами понесли потери. Но это не все. Несколько ночей подряд над Саратханом видели Дикую Охоту Вечных. Ее появление сопровождалось снежной бурей и сильным ветром, который срывал крыши с домов и выворачивал с корнем деревья. А утром, после их появления, все затягивал густой туман, в котором многие слышали вой и крики.

— Дешевый трюк, — сказал я. — Они просто хотят напугать вас, посеять панику.

— Сестры Ши считают так же, — ответил Арсельн, — но есть немало малодушных. Даже в Нильгерде многие боятся выходить из домов.

— Что скажешь, Ллэйрдганатх? — спросил Тейо.

— Сначала я хотел бы выслушать Арсельна и узнать, что собираются предпринять Сестры, — сказал я.