След хищника

— Ой-ой, — сказал миль через пять, слегка отойдя, Тони. — Недурное освобождение, хотя я сам это говорю.

— Просто фантастика, — ответил я, — и если ты еще пару раз повернешь на такой скорости, Доминик полетит с сиденья.

Тони глянул назад, где я неуклюже забился в угол, чтобы дать Доминику вытянуться, и решил остановиться, чтобы кое-что довести до ума — то есть окончательно смыть с наших лиц черную краску и хорошенько упрятать снаряжение Тони в багажник. Когда мы снова тронулись, я взял Доминика на колени, положил его голову себе на плечо. Он слабо схватился за смешного медвежонка, которого я захватил из его чемоданчика.

Он время от времени закрывал и открывал глаза, но, даже когда стало ясно, что эфир выветрился из его головы полностью, он так и не проснулся.

Некоторое время я думал, что ему дали снотворное, как Алисии, но потом решил, что это просто потому, что его, маленького, подняли среди ночи. К концу нашего путешествия он вдруг широко открыл глаза и уставился на меня.

— Привет, Доминик, — сказал я.

Тони оглянулся.

— Проснулся?

— Да.

— Хорошо.

Я понял так, что это «хорошо» относилось к тому, что пациент пережил анестезию. Доминик медленно перевел взгляд на Тони, а потом снова на меня.

— Мы везем тебя к матери, — сказал я.

— Скажи лучше мамочке, — сухо посоветовал Тони.

— Мы везем тебя к твоей маме.

Доминик не сводил с меня немигающего взгляда.

— Мы едем домой, — сказал я. — Вот твой медвежонок. Скоро ты увидишь маму.

Доминик никак не реагировал. Просто продолжал смотреть на меня своими большими глазами.

— Ты в безопасности. Никто тебя не обидит. Мы везем тебя к маме.

Доминик продолжают смотреть.

— Разговорчивый малыш, — заметил Тони.

— Он до смерти перепуган.

— Да. Бедный сосунок.

Доминик по-прежнему был в красных плавочках, в которых его украли.

Бандиты одели его еще в голубой свитерок, явно слишком большой для него, но не дали ему ни носков, ни тапочек. Когда я вынул его из сумки, он был холодным, но в коврике его тельце согрелось настолько, что я уже ощущал его тепло.

— Мы везем тебя домой, — снова повторил я. Он не ответил мне, но минут пять спустя сел у меня на коленях и выглянул в окно машины. Затем снова посмотрел на меня и медленно улегся, как прежде, у меня на руках.

— Мы почти на месте, — сказал Тони. — Что будем делать? Сейчас всего четыре утра. Она же на фиг в обморок хлопнется, если мы ошарашим ее в такое время.

— Может, она и не спит, — сказал я.

— Да, — согласился он. — Тревожится о ребенке. Может, и вправду не спит. Вот мы и приехали.

Он свернул в ворота Неррити, колеса скрипнули по гравию. Мы остановились прямо перед передней дверью, вышли и позвонили.

Наверху загорелся свет, и спустя довольно много времени дверь приоткрылась — на четыре дюйма цепочки.

— Кто там? — раздался голос Джона Неррити. — Какого черта вам нужно в такое время?

Тони подошел поближе, на свет, падающий из приоткрытой двери.

— Это Тони Вэйн.

— Уходите, — прорычал Неррити. — Я же говорил вам...

— Мы привезли вашего ребенка, — без обиняков сказал Тони. — Он вам нужен?

— Что?

— Доминик, — с насмешливым спокойствием ответил Тони. — Ваш сын.

— Я...я... — закудахтал он.

— Скажите миссис Неррити, — сказал Тони. Наверное, она стояла где-то за спиной мужа, поскольку дверь чуть ли не сразу распахнулась, и измученная Миранда выскочила на порог в одной ночной рубашке. Она какое-то мгновение стояла, словно пораженная громом, не смея поверить. Тут я вылез из машины с вцепившимся в меня Домиником на руках.

— Вот он, — сказал я. — Живой и здоровый.

Она протянула руки, и Доминик отцепился от меня и скользнул в ее объятия, уронив коврик. Он обвил ручонками ее шею и обхватил ее ножками, прилепившись к ней, словно пиявка, — казалось, будто два незавершенных тела слились в одно. Никто не произнес ни слова. Спустя мгновение Неррити сказал:

— Лучше вам зайти.

Тони ехидно глянул на меня, и мы вошли.

— Где вы его нашли? — требовательно вопросил Неррити. — Я же не заплатил выкупа...

— Полиция нашла, — сказал Тони. — В Суссексе.

— А...

— В сотрудничестве с «Либерти Маркет», — ровным тоном добавил я.

— А... — Он был в замешательстве, не понимая — извиняться, благодарить или сказать, что был не прав, отказавшись от наших услуг. Мы не стали ему помогать. Тони обратился к Миранде:

— Ваша машина все еще стоит у отеля, но мы привезли все ваши вещи одежду, стульчик и так далее.

Она рассеянно посмотрела на него, поскольку все ее внимание было отдано ребенку.

— Скажите суперинтенданту Райтсворту, что ребенок дома, — сказал я Неррити.

— А...да...

При электрическом свете я сумел рассмотреть Доминика. Это был милый ребенок с красивой головкой и хрупкой шейкой. Мне-то он показался легоньким, а Миранда от его веса отклонялась назад — они словно приклеились друг к другу, — Удачи, — сказал я ей, — Он отличный мальчишка.

Она безмолвно смотрела на меня, как и ее сын. Мы с Тони выгрузили все их пляжные вещи и сказали, что перезвоним утром справиться, все ли в порядке. Неррити захлопнул за нами дверь, выдавив из себя «спасибо».

— Как думаешь, что нам теперь лучше всего сделать? — спросил Тони.