След чудовища

— Интересно, — ядовито сказал Семужный, опознав в людях, колдующих над какой-то бумажкой, членов оргкомитета экспедиции, — интересно, что это вы тут делаете?

— Ликвидируемся! — хором ответили ему. — Поиграли и будет. Любая игра, хоть спортивная, хоть карточная, хоть литературная, если ей не видать конца, становится занудством. Это грозит и нам, поскольку наш терпеливый читатель давным давно раскусил, что никакого чудовища нет и не было в помине. Что чудовищные следы на прекрасном лике нашей Земли, к сожалению, оставляют сами люди, не по-человечески относящиеся к природе. Те самые люди, чье варварство заставило поэта Рождественского печально заметить: «Все меньше окружающей природы, все больше окружающей среды!» Итак, мы подводим черту. Но это отнюдь не значит, что впредь Крокодил будет с меньшим жаром охранять природу. Просто, как говорится, новое время — новые песни! А вам сердечное спасибо за роли, что вы сыграли на данном историческом отрезке.

— И вам спасибо, — тихо сказал Глеб Олегович, давая товарищам знак выйти.

Мы пошли проводить их.

— Все верно, коллеги, — улыбнулся на улице Семужный. — Ведь мы с вами не что иное, как плод фельетонной фантазии.

— Допустим, с чудовищем все ясно, — упрямо сказал Квант, — но ведь между нами завязались какие-то личные симпатии. Что ж, их оставлять неразрешенными?

— Выть может, интимного порядка подробности обсудим мы вне страниц журнала, пожалуйста? — предложила Ыйна.

— Конец — делу венец! — подытожил дедок, не обнаружив в закромах памяти ничего более подходящего к случаю.

Скупо обнявшись, участники бывшей экспедиции пошли на все четыре стороны. Дождь смыл их следы…

ЧЕЛОВЕК БЕЗ БЕЛОГО ФЛАГА

Разыскивается!

Тот, кто укажет место нахождение этого человека, получит вознаграждение 600 тысяч…

Он поистине неуловим.

Яблоневый сад, отягченный такими плодами, какие молено увидеть разве что в сказке на сцене детского театра.

— С утра был. Уехал…

Винзавод, своим коварным ароматом путающий будничные мысли и манящий к праздничному застолью.

— Был, уехал…

Просяное поле, стриженное «под нулевку» комбайном.

— Был, уехал…

Бессмысленно сидеть в засаде возле его кабинета. Еще более бессмысленно метаться за ним по совхозным угодьям. Тот, кого мы ищем, знает эти места как свою ладонь. Возможно, мы и не встретились бы, не будь на то личного желания неуловимого директора совхоза «Любань» Евгения Федоровича Мироновича.

«А что это за объявление о розыске? Какие там еще шестьсот тысяч? — может обиженно спросить Некто, полагая, что имела место попытка словить доверчивого читателя на тупой детективный крючок. — Что еще за дикие шутки?»

Да нет, дорогой гневающийся товарищ Некто, какие уж там шутки! Во времена оккупации Белоруссии голова партизанского командира Мироновича действительно была оценена в 600 тысяч рейхсмарок. Авторы этого мерзкого человеческого прейскуранта исходили из того, какой урон может им нанести отряд Мироновича. Обсчитались! Думается, они не пожалели бы и вдесятеро больше, если б могли вообразить, сколько пользы принесет хозяйство Мироновича той стране, которую они пытались поставить на колени.

Не просто анекдот.

Дети, гулявшие по зоопарку, набрели на слона. И вот, налюбовавшись на гиганта, они читают вывешенный для общего обозрения суточный слоновий рацион: картошки столько-то десятков килограммов, морковки столько-то, яблок столько-то…

— Дяденька!.. — спрашивают изумленные дети у служивого, подметающего загон. — Неужели он столько съест?..

— Съесть-то он съесть, — отвечает дяденька. — Тольки хто ему дасть!..

Немного повеселив вас шуткой, которую, быть может, вы еще не слыхали, заметим, что мы ее ввернули здесь с добрым умыслом.

Вряд ли мы, таща в авоське к семейному очагу свои полкило ветчинно-рубленой, представляем, сколько может съесть за сутки большой город. И потому просто детское изумление охватывает нас при упоминании сотен и тысяч тонн разнообразного едова. «Съесть-то он съест, — думаем мы, невольно уподобляясь анекдотическому дядьке, — только кто…»

Дадут! Не извольте сомневаться!

Так вот, один из кормильцев, из тех, кто дает еду на столы Минска, области, республики да и на столы, накрытые далеко за пределами Белоруссии, и есть Е. Ф. Миронович.

Его визитная карточка

Ожидалось увидать скульптурного гиганта с торсом неподражаемого борца Медведя и стальным горлом певца Вуячича. Ожидалось отметить на директорском пиджаке впечатляющий набор орденских планок. Ожидались властные жесты, заставляющие туго звенеть пшеничный колос, буйно цвести бульбу и тучнеть на глазах бычков.

А к нам подошел неприметный на взгляд человек, словно специально созданный для иллюстрации мудрой пословицы «По одежке встречают — по уму провожают». Подошел, протянул руку и негромко сказал:

— Миронович. Вы меня искали? Извините. Дела.

Дела — это как раз то слово, которое Евгений Федорович мог бы смело вручать, точно визитную карточку. Дела у него начинаются в четыре утра и заканчиваются глубокой ночью.