Славно, славно мы резвились

Трудно представить себе, что поэзию когда-либо удастся вернуть в читательский обиход, не прилагая целенаправленных усилий по воспитанию вкуса людей, что предполагает целую стратегию, возможно даже, некоторые уловки. Т. С. Элиот высказался как-то в том роде, что поэзию, особенно поэтическую драму, можно вернуть публике через посредство мюзик-холла; он мог бы добавить к этому пантомиму, огромные возможности которой, судя по всему, еще полностью не исследованы. Быть может, сочиняя «Суини-Агониста», он что-то в этом роде и имел в виду, во всяком случае, это сочинение вполне можно представить себе на сцене мюзик-холла или как минимум в виде эпизода из какого-нибудь ревю. Выше я заметил, что радио в этом смысле предоставляет более богатые возможности, прежде всего технические, особенно с точки зрения поэта. Причина, по какой такая мысль может, напротив, показаться с первого взгляда пустой, заключается в том, что мало кто способен представить себе радио как источник распространения чего бы то ни было, кроме откровенного вздора. Он сочится на слушателей из разбросанных по всему миру репродукторов, и невольно приходишь к заключению, что беспроводная связь только для этого и существует. Более того, само это слово – «беспроводная» – вызывает ассоциации либо с ревущими в микрофон диктаторами, либо с хорошо поставленными глубокими голосами, возвещающими, что три наших самолета не вернулись на базу. Поэзия же в эфире звучит так же, как Муза выглядит в клетчатых штанах. Тем не менее не следует смешивать возможности инструмента с тем, как он в данный момент используется. Нынешние радиопередачи таковы, каковы они есть, не потому что в них органически заключено нечто вульгарное или вся система микрофонов и передатчиков представляет собою воплощенную глупость и бесчестие, но потому, что радио в наше время повсеместно находится под контролем правительств или крупных монополий, которые кровно заинтересованы в сохранении status quo, а стало быть, удержании гражданина от чрезмерной тяги к благам просвещения. Нечто подобное произошло и с кинематографом, появившимся, как и радио, на свет при капитализме в его монополистической стадии и фантастически дорогим в производстве. Сходные тенденции прослеживаются во всех видах искусства. Каналы его распространения все более подпадают под контроль бюрократии, чья цель заключается в уничтожении художника или по крайней мере в его кастрации. Картина предстала бы совсем мрачной, если бы тоталитаризм, который все более укрепляет и несомненно будет укреплять и далее свои позиции в любой стране мира, не сдерживался другим процессом, начало которого было трудно представить себе еще каких-нибудь пять лет назад.