Славендар

Чемодан внимательно слушал, по крайней мере – не перебивал. Холодало. Легкий ветер поднимался из-за девятиэтажек, но я подозревал, что легким он будет не всегда. К утру точно отяжелеет, станет наглым, будет с пешеходов кепки срывать. Я глянул на верный мой чемодан, и на душе потеплело – не достанется тебе мой гардероб, о злой ветер.

Происходящее показалось мне весьма симптоматичным. Года не прошло, как я снова бездомный. Тенденция, однако.

Опаньки!

Говорят, что эта реальность вполне управляема. О чём подумаешь – то и свалится. Похоже, я думал не о светлом будущем, а о банальном кусочке тепла и уюта, столь недостающего мне в этот вечер. А кусочек тепла может быть вполне реализуем в рамках полицейского присутствия в твоей жизни.

Кэт оказалась куда большей мерзавкой, чем я рассчитывал. Я думал, что мы просто расстались. А мы, оказывается, не просто расстались. Она, как владелица законной недвижимости, уже успела зафиксировать свободный статус Павла Деменцева на Госуслугах, и озабоченное моим будущим государство предприняло меры.

Это я к тому, что когда рядом со мной мигнул синим и красным полицейский автомобиль, я удивился не сильно. Вернее, сильно, но не надолго.

– Деменцев Павел? Мы тебя ищем, – вполне дружелюбно сказал сидевший за рулём мент.

Он был и впрямь улыбчив, розовощёк, и вообще выглядел как человек на своём месте. К нему лично у меня никаких претензий не было, и быть не могло. Он нержавеющую мойку не портил мокрыми губками.

Справа рядом с ним товарищ сидел, смотрел на меня с интересом. Ясное дело, я безобидная птица, просто выкидыш из Переходной, коих они каждый вечер пачками грузят.

– Спасибо, ребята что псковскую дивизию не подняли,– пробормотал я.

Менты переглянулись, и захохотали.

– Мал золотник, да дорог! – зачем-то сказал мент, – Садись давай, Пашка, домой поедем. Извини, у тебя уровень четыре, а это… сам понимаешь.

Понимаю, не дурак. Доступ в миллионники только во временном порядке. Один раз оплошал, лишился поддержки коренного жителя, и милости просим подальше, закрыт въезд на полгода. Ничего не поделаешь – госпрограмма.

– Чемодан, – сказал я, указывая на своего друга.

– Всё, что нажито непосильным трудом… – сочувственно произнёс мент, – Понимаю, брат, понимаю. Ничего, через полгода снова попробуешь, метки-то на тебе нету. Отдохнёшь в своём… Сиреченске, по документам. И сможешь снова попробовать! Чемодан на заднее сиденье поставь, и сам туда же пристраивайся. Холодает…

– Спасибо, – сказал я, и принялся искать ручку на задней двери.

Мент смотрел в зеркальце, как я нервно мыкаюсь, никак дверь не могу открыть. Хорошие мужики попались, эти менты, могли и в кутузку… о которой я тоже сегодня уже успел подумать, надо же. Думай осторожнее, Паша, вот тебе совет.

Поехали быстро. В салоне было тепло, щёлкала рация, процесс ментовской жизни разворачивался в своей незатейливости, и от этого ещё больше казалось, что я никто. У них жизнь не остановится, когда меня высадят, они дальше поедут щёлкать рацией, и даже попрощаются со мной вежливо.

Когда подкатили к вокзалу, я было совсем разомлел, но поспать не дали.

– Спасибо, неплохой человек Павел Деменцев, – сказал мент, – Это хорошо, что без эксцессов, а то, знаешь, бывают..

Я отметил, что Павел Деменцев именно «неплохой», а не «хороший». Это было даже как-то профессионально, потому что осторожно. Я «неплохой» на всякий случай, а то, знаешь, бывают…

– Вам спасибо, – сказал я, выволакивая чемодан.

Мент кивнул. Мне показалось, что он меня хоть и жалеет, но как-то по-доброму, не как помойного кошака, а как, скорее, подранка, которому просто не повезло, да и то временно.

– Твоё выходное уже занесено на счёт, так что поедешь бесплатно, – сказал мент, не глядя на меня, – Так что…

Он побарабанил пальцами по баранке, потом нашёл-таки правильные, на его взгляд, утешительные слова.

– Да всё нормально! – сказал он, будто я в этом сомневался, – Ведь твоя фамилия – Деменцев, а это же один корень с «дементор»! Это я к тому, что ты грозен, а стало быть – силён, Паша.

Довольный таким интеллектуальным вывертом, он наконец-то поднял глаза, улыбнулся и протянул в открытое окно руку. Я не был согласен с тем, что «грозен» и «силён» лежат рядом, ну да ничего, у него свой опыт, у меня свой.

– Боюсь, что это от слова «деменция», – пробормотал я, и пожал его большую ладонь, – Спасибо, ребята.

Второй мент махнул мне рукой, мол, пока, парень, всего тебе самого, и спасибо, что без эксцессов.

Через несколько часов я вышел из поезда, не доехав до Сиреченска одну остановку. Было тяжко, и не потому, что со мной чемодан. Грустно, почти со слезами, я потащился сквозь лесопосадки, убеждая себя в том, что всё хорошо.

Осенний призыв

Вспоминать о вчерашнем не хотелось – какой прок? Таксопод укатил, мы с чемоданом остались. Чтобы окончательно прийти в себя, я огляделся.