Сладкое искушение

Джулия была всепрощающей душой. Я был скорее мстительным существом. Но все равно кивнул.

Илария ждала вместе с матерью в коридоре. Они обе плакали и прижимались друг к другу. Мама тут же поспешила ко мне и крепко обняла. Я похлопал ее по спине.

— Что случилось?

Мать не могла ответить. Она только покачала головой и продолжала плакать. Я удивленно поднял брови, глядя на Иларию.

— Сегодня отец настоял на том, чтобы принять звонки от Луки и Феликса. Ты же знаешь, какой он. Он не может оставить работу в покое, даже если ты за него отвечаешь. После этого он был расстроен, и это привело к еще одному небольшому сердечному приступу. Его тело слишком слабо.

Я кивнул.

— Он сейчас разговаривает с Мией?

— Да, — сказала Илария. — Он хотел поговорить с каждым из нас наедине. Дверь распахнулась, и оттуда вышла Мия с заплаканным лицом. Заметив меня, она явно почувствовала облегчение.

— Ты здесь. Отец беспокоился, что ты не приедешь.

— Я здесь, — просто ответил я.

Джулия сжала мою руку.

Я направился в больничную палату, пытаясь подавить свой гнев на отца. В тот момент, увидев его лежащим на кровати, выглядящим хрупким и похожим на тень человека, которого я знал всю свою жизнь, это ускользнуло.

Джулия была права. Сегодня речь шла не о раздаче обвинений. Речь шла о том, чтобы попрощаться. Это была одна из тех вещей, которым научила меня Джулия: позволять себе доброту, когда я могу себе это позволить, что случалось нечасто.

Отец проводил меня взглядом, когда я подошел к нему. Он выглядел испуганным. Я никогда не видел его таким. Он был храбрым человеком, одним из самых сильных людей, которых я знал. Теперь он выглядел так, словно одно мое слово могло сломить его.

— Отец, — тихо сказал я.

Я коснулся его тонкой руки, безвольно лежащей на одеяле. Выражение его лица смягчилось, и он медленно повернул свою руку так, чтобы обхватить мои пальцы, слабо сжимая их.

— Кассио, — это слово прозвучало хриплым шепотом. Я наклонился к нему, чтобы лучше слышать. — Я только… только хотел того, что считал лучшим.

— Я знаю.

Он был не прав, но и я тоже был виновен в неправильных решениях в своем прошлом.

— Мне очень жаль. Ты простишь меня?

Прощение не было моей сильной стороной. Я не был уверен, что смогу простить отца так скоро после этих событий, но у него оставалось не так уж много времени.

— Да.

Это не было ложью. В конце концов, я его прощу. Не сегодня, а через несколько месяцев или лет.

Он на мгновение закрыл глаза, и из них выкатилась слеза. Я никогда не видел, чтобы мой отец плакал.

Я наклонился вперед и осторожно обнял его. Он снова сжал мою руку, еще слабее, чем прежде.

— Можешь… позвать?

Я кивнул и пригласил сестер и мать войти.

Отец умер через два часа в окружении своей семьи. Джулия оказалась права. Примирение с отцом освободило не только его, но и меня.

* * *

— Как там наш мальчик? — спросил я, как делал каждый вечер, возвращаясь домой.

Сегодня я не успел на ужин — редкий случай. Джулия должна была родить через несколько дней. После похорон отца и предупреждения Луки Феликсу, все успокоилось. Теперь мы могли смотреть вперед, в будущее.

— Хорошо, — тихо сказала она, дотрагиваясь до своего живота. — Но я всегда голодна, и мне ужасно хочется чего-нибудь сладкого.

Я уткнулся носом ей в ухо.

— Совсем как мне.

Джулия фыркнула.

— Нет, это не такая жажда. Хотя я бы тоже не возражала, — она одарила меня застенчивой улыбкой, которая дошла до самого моего члена.

К счастью для меня, сексуальный аппетит Джулии ни на йоту не уменьшился во время беременности. Если это было возможно, он стал еще более ненасытным.

Даниэле и Симона сидели рядом на диване и смотрели по телевизору один из своих любимых каналов на Ютубе.

Лулу свернулась калачиком рядом с ними.

— Даниэле, Симона, вы можете посмотреть еще одно видео после этого. Нам с вашей матерью надо кое-что обсудить наверху.

Лицо Даниэле сморщилось, давая понять, что он уловил ложь. Он уже не был ребенком. По крайней мере, это означало, что он и Симона не будут нам мешать. Крепче обняв Джулию, я повел ее наверх.

— Ты очень нетерпелив, — сказала она с легким смешком.

— Я же сказал тебе, что жажду чего-то сладкого, и мы оба знаем, что ты сладкое искушение, которому я не могу сопротивляться.

Джулия закатила глаза, расстегнула платье и бросила его на пол спальни.

— Это было банально.

— Встань на колени на кровать.

— Ты ведь понимаешь, что у меня на груди висит около девяти килограмм, верно?

Несмотря на свои слова, она сделала так, как я просил. Это была моя любимая поза есть ее. Она застонала еще до того, как я прикоснулся к ней, и вовсе не от удовольствия.

— Думаю, мы должны отменить секс.

Я помог ей подняться на ноги, и лицо Джулии исказилось. Я застыл на месте.

— Ребенок? — спросил я, мой голос был спокоен, хотя я не чувствовал этого. Все внутри меня скрутилось и перевернулось.

— Да.

Я обнял Джулию за плечи, чтобы она не упала. Я так нервничал, что впервые в жизни мои руки не были твердыми.